Сквозь время

- Ну тогда другое дело, – ребята расслабились, но не на столько, чтобы перестать следить за окружающей обстановкой.

- Решрак, - обратился к нему Тим. – А ответь мне, если у тебя был приказ, был же? Ну так вот, если был приказ, то почему ты не убил Вику? Как так вышло, что ты ее пожалел?

Ой-ой! Сейчас это чудо прямолинейное все выдаст. Он уже и к Сашке присмотрелся.

- Я не хочу войны, – та-ак, остановись на этом, пожалуйста! – Тем более я не хочу воевать с самками, вынашивающими детенышей. Это подло, жестоко и бесчеловечно. Какие вы после этого самцы, если посылаете своих берременных самок на войну? Как вообще можно пррятаться за их спины?

- Стоп, стоп! Во-первых: никто ни за кого не прячется. Сам бы попробовал их спровадить, а я бы посмотрел, как это у тебя выйдет. А во-вторых: где ты здесь беременных самок, тьфу ты, женщин увидел?

Ну все. Попали.

- Вот они, – он указал на меня и Сашу. – Обе ваши самки вынашивают ваших детенышей, а вы даже не знаете об этом.

Я высвободилась из объятий Тима, подошла к Саше и уже вдвоем мы попытались ужаться в маленький незаметный комок. К сожалению, для незаметности у нас слишком заметные габариты.

- И как это понимать? – Леша первый справился с шоком.

- А я когда об этом узнать должен был? – тут же подключился Тим.

- Мальчики, не ругайтесь, – протянули мы в один голос.

- Не ругаться? НЕ РУГАТЬСЯ?! Да если бы я знал, то ты в ту же минуту отправилась бы под бок к папе, а ты к маме! Девочки, где ваше благоразумие?

- Ну понимаешь, - я робко подошла к Тиму. – Я сама об этом только от Герлиеры после обморока узнала. Она сказала, что ограничений никаких нет, так как беременности всего несколько дней. Вот я и подумала…

- Чем, стесняюсь спросить, ты подумала? Потому что этой частью тела была явно не голова!

- А еще я испугалась, – я заглянула ему в глаза снизу вверх. – Вдруг ты не захочешь этого ребенка.

- Совсем дурная, да? – он сжал меня в объятиях и поцеловал в макушку. – Как же я могу его не захотеть? Я люблю тебя и хочу детей.

- Правда?

-Правда-правда.

- А теперь ваша версия событий, леди, – Леша в упор смотрел на Сашу, сложив руки на груди. – Или ты тоже только что узнала?

- Нет, – она сжалась еще сильнее и попыталась провалиться сквозь пол. – Я давно знаю. Уже пять недель. Но тоже боялась, как и Вика.

- Вот за что нам это, а? – он со страдальческим лицом посмотрел на Тима. – Самки неразумные! Давай их в какой-нибудь подвал телепортируем, пускай посидят, подумают.

- Нет! – в один голос взвыли «неразумные самки». – Не надо в подвал! Вообще никуда не надо. Мы будем себя хорошо вести.

Откуда-то сбоку раздался сдавленный прерывающийся рык. Обернувшись, мы увидели Решрака, держащегося за живот.

- Какие же вы люди стрранные и смешные, – перестав взрыкивать проговорил он. – Вы можете рругаться во врремя любви и любить во врремя войны. Мне никогда вас не понять.

- Наша жизнь слишком коротка и нужно успеть все, – серьезно ответил Тим.

- Как ты собирался нам помочь? – Саша внимательно посмотрела на оборотня.

Решрак задрал голову к потолку и протяжно взвыл. Вой прокатился над нашими головами и затерялся в обширных коридорах Школы. Долгое время ничего не происходило, и мы уже собирались уходить, но оборотень поднял вверх руку и заставил нас остановиться.

Через некоторое время в коридор вбежали около десятка оборотней. Увидев нас, они резко затормозили, после чего ближние попытались наброситься. Тем же движением Решрак остановил и их.

- В чем дело? – раскатисто прорычал один из них, крупный самец с хищным волчьим лицом. – Зачем ты созвал нас? Где остальной отрряд?

- Остальные погибли. Я созвал вас для того, чтобы помочь этим людям.

- Помогать людям? Ты совсем ума лишился? Я не хочу террять жизнь за тех, кто нас ненавидит.

- Они дрругие. Они, так же как и мы, не хотят этой войны. Если мы им поможем, нас оставят в живых.

- Людям веррить нельзя, – он был непреклонен. – Все люди одинаковы.

- Нет, Шоррар, не все. Я дал клятву этой девочке, - он указал на меня. – И она поклялась мне в ответ.

- Что ты сделал? – тот, кого он назвал Шораром, раскатисто рассмеялся. – Клятву? Человечке?

- Да. И если в тебе больше человеческого, чем зверриного, то ты тоже ей поверришь. Я не хочу прреврращаться в чудовище, как остальные. Я хочу веррнуться домой к своей самке и щенку. Те, кто думают так же – оставайтесь, а те, кто стал такими же жестокими, как наши собрратья могут уходить. В этом случае за их жизнь никто не порручится.