Страница 111 из 114
- Хорошо, батюшка, я постараюсь.
На таком поучительной ноте завершили тему с провидением, больше к ней не возвращались. После вводного курса Панкрат плотно занялся изучением властной системы - от структуры Сената до исполнительной вертикали на местах. Вместе со мной участвовал в совещаниях, приемах высших чинов и посольств, разбирался с законами и другими важными документами. Я давал ему поручения с контрольными и представительскими обязанностями по разным направлениям государственных интересов. Он объездил с ними самые разные уголки страны, выезжал в другие страны - от Европы до Китая и на юг в среднеазиатские ханства. Так шли месяцы, а затем год-другой, когда я понял своим чутьем - пришло время передавать сыну бразды правления державой, он уже должен справиться.
Не делал тайны для близких соратников и родных о своем намерении в скором времени отречься от престола в пользу наследника. На ожидаемый от них вопрос - что же случилось ? - отвечал кратко: так нужно. Для понятливых их вполне было достаточно, иным же давал отворот - большего им знать не следует. Беспокойство окружающих вполне мне понятно - неизвестно, что ожидает страну и их лично после смены правителя. Кто-то пытался отговорить меня, как тот же Головин, другие искали подходы к Панкрату, надеясь сблизиться с ним. Сын же ясно дал понять всем, что не намерен что-то менять в налаженной системе правления, перемены последуют только при особой нужде. Конечно, какие-то перестановки будут - новый император выдвинет близких ему по духу мужей, но с теми, кто исправно несет службу, расставаться не намерен.
В сентябре 1640 года произошло примечательное для всех событие - я своим указом отрекся от престола, передал власть сыну. Сенат объявил о созыве Собора, на котором официально должны утвердить Панкрата императором Российской империи. В течении двух месяцев до его проведения вся страна бурлила, люди переживали за свое будущее. Закончилась целая эпоха в истории государства, жизнь многих менялась вместе с ним. У большинства к лучшему, надеялись и в последующем сохранить свое благополучие, гордость за великую отчизну. Кто-то тайно лелеял мечту о возврате к прежним порядкам. Таких тоже было немало - из бывших бояр и их потомков, а также части дворян, утративших сословные привилегия и безграничную власть над подневольными людьми . Хватало недовольных и среди служивых, лишившихся синекуры - при наших условиях всех нерадивых чиновников нещадно выметали из власти.
Имелась возможность узаконить статус Панкрата постановлением Сената, но все же решили прибегнуть к его признанию представителями всех земель обширной империи, тем самым дать новому императору большую поддержку в будущем. Сразу после передачи дел сыну я отошел от активной государственной работы. Освободил императорские покои в Кремле и выехал с семьей в Подмосковную усадьбу Измайлово - оставил ее за собой. Напрямую не вмешивался в распоряжения Панкрата, но не отказывал ему в советах и возможной помощи. Ко мне все еще обращались по каким-то служебным вопросам, но я отсылал к новому вершителю. Просьбам в содействии и протекции отказывал безусловно, даже самым близким людям - давить на сына в чью-то пользу считал не позволительным.
В конце ноября в Грановитой палате Кремля состоялся Собор. На него съехались выборщики со всех губерний страны, представляющие разные сословия. Пригласили на него высшее православное руководство во главе с патриархом Иосафом, а также Сенат в полном составе. Я тоже присутствовал среди почетных гостей по просьбе сына - больше для моральной его поддержки, чем практической. Огромный зал люди заполнили до отказа - яблоку некуда было упасть. Открыл собрание Головин, объявил известный всем вопрос об утверждении на императорском престоле Панкрата. Перечислил в красках его заслуги и достоинства, а потом передал слово желающим выступить. Таких нашлось немало, большинство из них призвали соборной люд признать наследника законным своим монархом.
Кто-то все же выступил с иными предложениями. Некоторые обратились напрямую ко мне с просьбой отказаться от отречения и продолжать вести страну, пока наследник не достигнет большей зрелости. Пришлось мне самому взять слово и выступить с заверениями, что сын готов к самостоятельному правлению. А насчет юного для государя возраста напомнил, что когда-то сам стал царем на четыре года моложе, чем сейчас исполнилось наследнику. Другие из выступающих, на словах поддержав Панкрата, поставили ему ряд условий, среди них возврат наследуемых привилегий дворян без обязательной службы, а также отмену наказания владельцам поместий за увечья или смерть крепостных крестьян. Эти речи вызвали противоречивую и бурную реакцию присутствующих - от возмущения и криков "Позор" до поддержки не менее громкими "Правильно!".
Для меня в какой-то степени стал неожиданным открытый ропот части дворянства на таком представительном собрании. Коль если ее люди не побоялись принародно высказать свое недовольство, то это значит, что чувствуют за собой какую-то силу. Я знал о подобных настроениях и боролся с ними возможными мерами, но, получается, что-то упустил, теперь Панкрату придется решать эту проблему. К чести сына, он не поддался давлению ретроградов, в ответном слове ясно дал им понять, что возврата к старому не будет. На следующий день Собора прошло голосование выборщиков, после нелегких споров и уговоров общим решением утвердили Панкрата императором великой Российской империи. Правда, недовольные им демонстративно покинули собрание без разрешения ведущего, не побоявшись осуждения остальных делегатов и Патриарха.
Не стали откладывать надолго коронацию, провели ее через неделю после Собора. Практически весь люд, признавший на всеобщем собрании Панкрата императором, чествовал его в Успенском соборе. Вел он себя на таком волнующей церемонии вполне выдержанно, с подобающим высокому званию достоинством. По моему примеру Панкрат короновался вместе со своей супругой - Маша стояла рядом, напряженно вытянувшись, на побледневшем лице легко читались охватившие ее эмоции. Но, слава богу, все обошлось без накладок, после литургии и помазания они приняли короны, произнесли нужные речи и вышли к людям, пришедшим к собору приветствовать императорскую чету. Стояли на Красном крыльце, а внизу, на площади, заполнив ее до отказа, народ скандировал - Слава императору! Слава императрице!