Страница 13 из 30
Об этом я не слышала. Няня рассказывала мне совсем другую историю, почему эта страна была прокляты вечной мерзлотой, а все остальные просто говорили, что это потому, что Хэйань поражён злом. Но…
— Я не понимаю, какое это имеет отношение ко мне, — заметила я.
— Просто… — начала Фелиша и замолчала, обернувшись на звук открывающейся двери.
В комнату стремительно вошёл Равен.
— Просто Хелиантус умудрился проклясть не только Хэйань, но и весь род Альба заодно, — сказал он. — А у твоей служанки слишком длинный язык. Я прикажу его укоротить, если она и дальше будет нести люцемскую ересь.
И он бросил на Фелишу такой взгляд, что она побледнела, а её руки мелко задрожали.
Я тут же вскочила с кровати и попыталась заслонить её от Равена.
— Что вы здесь делаете в такое время? — спросила я. Мне всегда говорили, что в ночной час мужчина не должен посещать спальню женщины, если только они не супруги. Я не очень-то понимала, почему это так, но таковы были правила. И даже перед отъездом мне матушка в напутствие сказала, что это я должна всегда помнить. Мы не так часто встречались, да и беседовали редко, поэтому я знала, что это был очень важный разговор.
Равен перевёл взгляд с Фелишы на меня.
— Хм, а мне-то казалось, что в Люцеме принято спать без одежды.
Услышав это, Фелиша почему-то тут же вскочила на ноги и схватила меня за руку, словно теперь уже испугалась за меня. Конечно, под взглядом Равена было как-то неуютно, но я не очень-то понимала её поведение.
— Да, это так, но здесь холодно, — ответила я. — И всё-таки, это нехорошо, что вы пришли сюда в такое время, — добавила я, строго взглянув на него.
Естественно, на Равена это никак не подействовало.
— А что, если я решил остаться здесь на ночь?
Но мне совсем не хотелось, чтобы он был здесь, уже просто потому, что в его присутствии я совершенно не могла расслабиться. И, похоже, что Фелиша была со мной согласна, так как она сильнее сжала мою руку.
— Это будет как-то неправильно, — ответила я, нахмурившись. — В Люцеме…
— Мы не в Люцеме, — перебил меня Равен, а потом обратился к Фелише: — Выйди.
Кажется, она хотела что-то возразить, но не осмелилась. И всё же, несмотря на то, что до двери было всего каких-то несчастных четыре шага, она успела три раза обернуться в мою сторону со страхом и сожалением в глазах.
— Ну и как принцесса Люцема проводит свои ночи? — поинтересовался Равен, когда дверь за Фелишей закрылась.
— Сплю, конечно, — ответила я.
— Ну тогда ложитесь.
Я пожала плечами, в конце концов, почему бы и нет? Я вновь забралась под одеяло, а Равен присел на краюшек кровати.
— Мм… но вам, наверное, будет неудобно, — тихо проговорила я, понимая, что пока он здесь, я точно не смогу уснуть. — Только слуги довольствуются общей постелью, у господ должно быть своё ложе. Кажется, у вас в Хэйане так же.
— Да, — ответил Равен, а потом спросил: — Ничего не хотите мне сказать?
— Я? Нет, — мне захотелось полностью спрятаться под одеялом, но я подумала, что это будет невежливо.
Равен некоторое время изучающее смотрел на меня. От этого мне было неловко, поэтому я просто разглядывала вышитый синими нитками узор у него на рукаве, так было легче вынести напряжение, разлившееся по комнате. Мне хотелось, чтобы он ушёл отсюда, но я не знала, как это лучше всего сообщить ему. Наконец Равен произнёс:
— Вы хоть знаете, откуда берутся дети?
— Конечно! — меня очень удивил его вопрос, я даже присела на кровати, это было известно всем. Но я решила ответить, в надежде, что тогда он от меня отстанет. — Когда супруги хотят иметь ребёнка они вместе идут в спальню. Женщина берёт горшок с землёй, а мужчина семя, которое туда закапывает. Потом они вместе молятся Солис, чтобы она их благословила. И, если семя прорастает, через девять месяцев распускается цветок и появляется ребёнок. Но… — тут до меня кое-что дошло, — в Хэйане ведь нет солнца, поэтому ничего не растёт, и благословение Солис получить нельзя. Так как вы делаете детей?
Всё это время Равен смотрел на меня так, словно слышал нечто странное, но последние слова заставили его усмехнуться:
— Вы, правда, хотите это знать?
— Хочу, конечно, — ответила я, хотя и не думала, что он снизойдёт до объяснений.
Неожиданно Равен прижал меня к кровати, вжимая в подушки и лишая возможности двигаться. Я лишь успела открыть рот, чтобы возмутиться, когда он, наклонившись ко мне, прошептал на ухо:
— У нас в Хэйане всё намного проще.
От звука его голоса у меня по телу побежали мурашки. Равен и не собирался меня отпускать; я чувствовала его дыхание на своей шее, так что, казалось, ещё чуть-чуть и его губы коснуться кожи. Я замерла, не в силах сопротивляться охватившим меня чувствам. Лишь слышала, как моё сердце часто-часто бьётся.
— Но я покажу это вам в следующий раз, — продолжил он, отстраняясь.
— Подождите, — сказала я, хватая его за рукав. Волнение, всего минуту назад сковавшее меня, сейчас заставило забыть весь страх и неловкость перед Равеном. — Почему нельзя просто рассказать?
— Актея, — ответил он, накрывая мою руку своей и заставив меня отпустить его рукав, — ложитесь спать.
После этих слов Равен вышел.
— И как я, по-вашему, усну после этого? — прошептала я ему вслед, почему-то одновременно и желая, чтобы он сейчас вернулся, и боясь этого.
И я всё ещё чувствовала тепло его руки. Как она может быть такой горячей у хэйаньца живущего среди льдов? И как меня могли взволновать слова человека, который не умеет любить? Я до сих пор не могла погасить те чувства, которые он у меня вызвал, и я совершенно не знала, что с этим делать. Подобного мне испытывать ещё не приходилось. Интересно, это и есть любовь? Или нет? Спросить мне было не у кого. Как оказалось, даже Вита мне не всегда всё рассказывала.