Перерождение

Кир обдумывал ответ. Наверное, хорошо жить по двое: больше места между кроватями, проще ходить между ними.

- Моя очередь, - Эльза приободрилась. Она прижала ладонь к подбородку, обдумывая свой вопрос. – Чтобы у тебя такое спросить? Ведь твоя потеря памяти слишком сильно сужает круг возможного, - с досадой отметила она.

Мимо них проходили другие ночные. Когда они видели с кем сидит Эльза, то они замедляли шаг и пытались вслушаться в их разговор. Но вдруг, как будто чего-то испугавшись, они ускоряли шаг и удалялись по прежнему курсу.

- Вот, - Эльза, наконец, определилась, - почему тебе начали восстанавливать память? Это очень интересно. Насколько я знаю, к этому процессу прибегают лишь через три и даже шесть месяцев.

Кир посмотрел на Эльзу. Ее глубокие морщины, исполосовавшие все ее лицо, немного розовели на морозе.

- Я свидетель какого-то преступления или… его исполнитель, - усмехнулся Кир, - поэтому мне нужно срочно все вспомнить.

- Тебе нужно или кому-то?

Кир задумался. Но приготовился ответить.

- Не стоит, - Эльза остановила его. – Это был второй вопрос и для меня не самый интересный. Твоя очередь.

- Почему у вас с Павлом отсутствуют белые язвы?

- Они не отсутствуют, они просто в тех местах, которые обычно у людей сокрыты, - Эльза загадочно закатила глаза.

- Но у всех в Деревне они на руках. Вы только вторые, кого я встретил без подобных отметин, - сбавил напор Кир.

- Как это ловко: уточняющий нюанс и мне придется отвечать еще раз, - хихикнула она. – Ты наблюдателен. За эту черту награжу тебя правдивым ответом. Отметины есть у всех и чаще на руках и ногах. И у нас с мужем были. Но в лаборатории очень интересуются свойствами монии изменять цвет нашей кожи. Мы с Павлом – главные кролики, - Эльза отвела взгляд в сторону. Она посмотрела на зеленые полосы слежения. Они были, как и прежде, бледного цвета.

Кир хмурил брови. Он смотрел на прохожих, рассматривающих его. Но их взгляд уже не тяготил, он уже не чувствовал его. И только он попытался задать вопрос, как Эльза опередила его.

- Нет-нет, - она широко улыбнулась, - любопытство полезно тренировать терпением. Сейчас моя очередь.

Кир отступил.

- Я слышала, тебя поселили в дом к Ташу и Каро. Знаешь, это достаточно странно. Таш – деревенский глава, а Каро вроде крестного мальчика профессорши Кроберг и ты. Как тебе эти два малых?

- Видимо это для вас странно выглядит, - Кир пожал плечами, - я же ничего не знаю и многого не понимаю. Могу сказать лишь одно, что Таш угрюм и неприветлив как все здешние санитары. А Каро… он очень добр и учтив. Он ведь спас меня в первый день, когда я очнулся от наркоза в доме.

- Серьезно?

- Да, я чуть было не бросился на ограждение, а он оттолкнул меня.

- В этом весь наш Каро, - Эльза улыбнулась каким-то внутренним мыслям.

- Вы, наверное, давно знакомы?

- О, да! – она на мгновение закрыла глаза. – Раньше… давно, мы были соседями и часто занимались духовной практикой. Когда меня сюда привезли и определили в дом на пятом круге, то первый, кого я встретила, – был Каро. Удивительный человек. Он знал, как меня зовут. Его тембр голоса, движения рук. Он удивительно спокоен. Но не это заставило мое трепещущее сердце проникнуться к нему. Видимо от Кроберг он узнал, что я – гуру, практик духовного воспитания, и он попросил взять его в ученики. Боже это было чудесно! Ведь там, в той жизни, у меня было несколько классов. И я готова была лезть на стену от того, что потеряла с ними связь. И тут он – Каро, с протянутой крепкой рукой.

- Каро необычный подросток, - Кир листал набор свежих воспоминаний, в которых был запечатлен Каро. – Ему сразу хочется довериться.

- На мой взгляд, Таш просто ревнует…

- В каком смысле?

- Ревность власти. Каро имеет авторитета куда больше, чем староста. И за помощью, прежде всего, хотят обратиться именно к Каро, а потом уже к Ташу.

- Мне показалось напротив, что Таш не властный. Он просто закрыт сильно. Никого не желает впускать, лишь Каро. В нем его надежда, мысли и … Он привязан к нему сильно.

- Ты все это заметил за один день?

- Видимо это моя черта – наблюдательность.

- Или дар.

- Судя по бирке, нет. Кстати, а где же ваши с Павлом бирки?

- Их у нас сняли… несколько дней назад, - голос Эльзы сник.

- Вам стало грустно?

- Немного, лишь немного. Но, поверь, я не стала от этого менее счастливой.

- А разве здесь можно быть счастливым? – рассуждал Кир. – На улицах столько угрюмых лиц. Даже дома здесь наводят тоску. Все здесь, такое ощущение, направлено на то, чтобы нагонять уныние и выветривать остатки тепла.

- Это всего лишь погода, мой друг, - Эльза материнским взглядом смотрела на него.