Страница 96 из 109
Утро нового дня встретило ее ароматом кофе и терпким запахом мужского парфюма.
Хейс, как всегда безукоризненный и строгий в деловом костюме, обнаружился неподалеку. С удобством расположившись у кофейного столика, на котором соблазнительно дымилась чашка с напитком, он сидел, вытянув длинные ноги перед собой. Взгляд брюнета был прикован к экрану смартфона, периодически мужчина тянулся к чашке, делал глоток и недовольно морщился. Было похоже, что местный кофе не мог удовлетворить высокие стандарты Эвана Хейса.
Девушка сонно замерла в кровати, оценивая обстановку.
– Доброе утро.
Собственный голос показался ей хриплым и неуверенным. Как мужчина отреагирует? Сейчас, при свете дня, не произойдет ли то, чего она так опасалась вчера? И возможно ли было в этом случае покинуть номер, не распрощавшись с остатками гордости?
– Ты проснулась.
Он не спрашивал, а утверждал, по-прежнему не отрываясь от экрана телефона.
Ева прищурилась. Ничего нельзя было понять по сдержанной реакции собеседника, и потому напрашивался очевидный вывод, что мужчина все-таки пожалел о случившемся.
Можно было сделать вид, что все в порядке, запрятать глубже ноющее чувство разочарования и торопливо уйти, однако девушка не желала ломать голову и терзаться сомнениями последующие дни. Легче было все прояснить прямо здесь и сейчас.
– Ты жалеешь?
Он наконец-то оторвал взгляд от телефона и поднял голову. От его взгляда по коже девушки побежали мурашки, и с неудовольствием она была вынуждена признать, что рядом с этим мужчиной собственное тело всякий раз оказывалось предателем. Несколько мгновений брюнет не сводил с нее глаз, словно задумавшись, а когда все же заговорил, голос его прозвучал на удивление уверенно:
– Нет.
Девушка замерла в ожидании продолжения, но мужчина вновь вернулся к созерцанию экрана, очевидно, посчитав свой ответ исчерпывающим. В этом крылась вся суть Хейса: наивно было ожидать от него подробного обоснования своих решений или, упаси Боже, пылких признаний, но порой всего одно слово могло сказать больше, чем десятки фраз.
Этим утром его короткого «нет» оказалось достаточно, чтобы поставить точку в метаниях Евы. Оно стало еще одной крошечной уступкой Хейса самому себе, девушка прекрасно это сознавала и чувствовала от происходящего смущающую неловкость, какой не было даже в самые острые мгновения их откровенных ласк.
Да, их странные недоотношения по-прежнему не вписывались ни в одни привычные рамки, но и грань, очерченную договором, этой ночью они перешагнули. Они оба чувствовали, как что-то меняется между ними, и пытались сопротивляться этим изменениям, интуитивно опасаясь всего, что те могут принести с собой.
Обмотавшись простыней – словно Хейс не имел до этого возможности изучить ее тело во всех подробностях! – девушка направилась в ванную. Бодрящий душ сделал свое дело, заставив остатки ночных сомнений бесследно испариться, так что после него Ева почувствовала себя полной сил.
Вчерашнее платье выглядело мятым, но ввиду отсутствия выбора пришлось снова в него облачиться, надеясь, что воскресным утром случайных свидетелей её возвращения во вчерашней одежде окажется немного.
Когда Ева, наконец, вышла из ванной, на столе рядом с чашкой кофе Эвана уже стояла вторая, приветливо дымясь.
– Здешний кофе – редкостная дрянь, но я все-таки заказал для тебя один.
Она послушно присела, пробуя обжигающий напиток.
Хейс не ошибся. С трудом скрывая отвращение, она вернула чашку на место.
– Если он так тебе не нравится, почему продолжаешь его пить? Не проще ли было купить кофемашину? Или организовать постоянную доставку из какой-нибудь кофейни поблизости?
Он поднял на нее чуть удивленный взгляд.
– Кофемашину? Никогда прежде не задумывался об этом. Выберешь её?
Теперь уже ей пришлось скрывать изумление. Чтобы сам Хейс попросил её о чем-то? Определенно, с этим миром происходило нечто странное.
– Может быть, – она уклонилась от прямого ответа, ощущая, словно попала в какую-то сюрреалистичную вселенную: проснулась в постели Хейса, сейчас пьет вместе с ним кофе, а мужчина предлагает ей помочь в выборе домашней утвари, словно они, черт возьми, какая-то влюбленная парочка, проживающая вместе.
Определенно, нужно было скорее уносить отсюда ноги, пока она окончательно не запуталась, что из окружающей действительности являлось правдой, а что – нет.
Пусть это напоминало скорее побег от самой себя и мыслей, внезапно всколыхнувшихся в голове, она была согласна даже на это, лишь бы поскорей оказаться в спасительных стенах квартиры, подальше от этого мужчины и чувств, которые он пробуждал одним своим присутствием рядом.
И Еву не отпускало ощущение, что он видел насквозь все эти нелепые переживания.
Под чуть насмешливым взглядом Хейса она вызвала такси, молясь про себя, чтобы машина прибыла как можно скорее. Эти мольбы были услышаны: не прошло и минуты, как телефон пикнул спасительным сообщением, извещавшим о прибытии транспорта.
Хейс остался в номере, когда она торопливо попрощалась и выскочила в коридор, и Ева была благодарна ему за это. В постели с ним было невероятно, их секс всегда был потрясающе горяч, но вне кровати между ними теперь присутствовало напряжение, словно постоянный ток, бегущий по проводам сталкивающихся друг с другом взглядов и случайных прикосновений.
Оставшийся воскресный день девушка провела в блаженной неге.
Приняв ванну и вдоволь повалявшись в постели с планшетом, вечером она позвонила Руби, и на протяжении часа подруги обменивались новостями и обсуждали бурную личную жизнь блондинки. Та по-прежнему встречалась с Харви и пребывала от него в полнейшем восторге.
Когда речь зашла о мужчине, с которым, как было известно блондинке, встречалась Ева, девушка призналась, что впервые осталась ночевать у него. Подруга сочла это добрым знаком, однако сама Ева не спешила соглашаться. Если бы речь шла о каком-то другом мужчине, умевшим ухаживать и проявлять знаки внимания, то это точно можно было бы счесть следующим этапом развития отношений. Но Хейс! Он умудрялся оставаться настолько отстраненным и безразличным, что легче было расценить его внезапный порыв как временное помешательство, шизофрению или раздвоение личности. Порой она задумывалась, было ли вообще ему что-либо известно о любви и о том, как обычно люди взаимодействуют друг с другом вне кровати.