Страница 87 из 109
– Я поняла, спасибо.
Громкий писк резанул по ушам, словно нечаянно нажатая клавиша.
– Вот черт! Батарея садится. Я буду на первом этаже с Раулем, спуска… – не договорила Лея, но Ева уже не стала слушать, машинально нажав клавишу отбоя.
Она вовсе не хотела завершать разговор с брюнеткой таким образом, напротив, ей было, что добавить, но все ее планы оказались перечеркнуты в одно мгновение. Потому что в тот самый момент, когда она собиралась сказать Лее о том, что, пожалуй, лучше поедет домой, краем глаза Ева уловила, как тьма в самом углу зашевелилась, обретая форму. То, что она изначально приняла за тень, оказалось человеком!
От испуга девушка застыла, неудобно зажав телефон двумя пальцами, и тот не преминул воспользоваться этой оплошностью и выскользнул, приземлившись на пол. Пушистый ковролин поглотил звук падения, но от неожиданности брюнетке даже не пришло в голову поднять упавший предмет.
Ева изо всех сил пыталась вглядеться-рассмотреть человека, столь мастерски слившегося с тенью и сумевшего напугать ее до мурашек. Она так и стояла, замерев в неудобной позе, словно школьница, застигнутая за неблаговидным занятием, когда в тишине помещения раздался незнакомый мужской голос.
– Можешь поднять его.
Каким необычным был этот голос!
Она никогда не назвала бы его притягательным или сексуальным. Но, слыша его, невозможно было не подчиниться: казалось, этот ровный чуть рокочущий голос был пропитан просто непреодолимой силой… На мгновение на краешке разума девушки мелькнула неуместная мысль: интересно, как выглядит тогда сам его обладатель? Наверное, внешность мужчины должна быть совершенно необыкновенной, чтобы быть под стать своему звучанию.
Отмерев, она неуклюже нагнулась и схватила телефон холодными пальцами.
– Интересный выбор мелодии, – вновь подал голос невидимый собеседник.
Это было довольно странным замечанием, ведь на звонке у нее была выбрана одна из стандартных незамысловатых мелодий, простой перезвон колокольчиков, не надоедающий и звучащий одинаково уместно как при звонках от друзей, так и от деловых контактов.
В памяти Евы всплыло непрошеное воспоминание, как однажды даже невозмутимый Хейс, услышавший этот звук, не сумел промолчать: мужчина недовольно скривился и посоветовал сменить мелодию на что-то более современное и звучное.
Невидимый собеседник, тем временем, молчал, словно ожидая ответа.
Прочистив горло, Ева неуверенно произнесла, понимая, что нельзя оставлять без внимания её буквально варварское вторжение в помещение.
– Извините, что нарушила ваше уединение, честное слово, я не думала, что могу кого-то потревожить…
Ничего на это не сказав, мужчина размеренно заговорил:
– Ты бежала от кого-то. От кого?
Меньше всего на свете ей сейчас хотелось рассказывать о Фестере.
– Это неважно. Мне лучше уйти, еще раз извините.
Сейчас нужно было просто развернуться и открыть дверь, выйти наружу, но что-то не позволяло ей так сделать: что-то на уровне инстинктов подсказывало, что так поступить, оборвать этот странный полу-разговор на такой ноте будет неправильно. Поэтому она медлила, а по-прежнему скрытый в тени собеседник, словно не слыша ее последних слов, продолжал вести неторопливый расспрос:
– Ты встретила кого-то неприятного тебе? Или, может, просто испугалась? Ты здесь впервые, не так ли?
Сделав глубокий вдох, она ответила, не понимая, отчего медлит, что держит её здесь, в этой комнате и в этом странном доме?
– Да, это так.
– Тебе нравится здесь?
– Не знаю.
Задумчивая тишина накрыла комнату на несколько мгновений, прежде чем быть нарушенной короткой фразой.
– Подойди ко мне.
Она в испуге вскинула глаза, и пусть полумрак по-прежнему скрывал от взгляда девушки говорившего, показалось, что мужчина шевельнулся.
Она могла бы возразить, заупрямиться, в конце концов, просто выйти из комнаты и выкинуть из головы всю эту сцену, но… Вместо этого Ева сделала робкий шаг вперед, внутренне замирая от непонимания своих собственных поступков. Казалось, словно разум и тело разделились, и действуют разрозненно. Что она делает? Зачем слушается чужих приказов, произнесенных так тихо и равнодушно? Что с ней происходит?
Еще один шаг – она замерла на грани света и темноты, на той полосе, за которой во мраке комнаты скрывался её собеседник.
– Ближе.
Ни нетерпения, ни заинтересованности в этом голосе не было.
Покорившись чужой воле, она перешагнула грань, оказавшись во власти темноты.
Первые мгновения, пока глаза привыкали к отсутствию света, девушка невыносимо остро ощутила свою беспомощность. Как ей захотелось сейчас оказаться на хорошо освещенной улице, полной людей, смеющихся и разговаривающих друг с другом, которые не подозревают, что в мире существуют такие комнаты, наполненные мраком и липким чувством неотвратимого ужаса.
Убедившись, что зрение к ней вернулось, Ева со страхом и любопытством – неизвестно, что преобладало! – повернулась к тому углу, из которого прежде доносился голос незнакомца.
В очередной раз за сегодня увиденное потрясло девушку.
На первый взгляд в нем не было ничего особенного. Средний рост, не слишком широкие плечи, на манер пиратской повязки правый глаз его скрывала плотная ткань. Ни цвет волос или глаз невозможно было разглядеть в этой темноте.
Но вовсе не это поразило девушку: вопреки ожиданиям, мужчина неподвижно сидел, не меняя позы. И сидел он не в кресле, как ей думалось, или на стуле, а в инвалидной коляске. Невозможно было ни с чем другим перепутать эти колеса и ручки позади спинки.
Однако глядя на замершего незнакомца, у Евы не повернулся бы язык назвать его немощным или испытать жалость. Что-то невидимое взгляду, но осязаемое на уровне чувств, буквально кричало, что этот человек наделен властью, привык к ней и не привык, чтобы его жалели.