Страница 66 из 109
Третьему разу не бывать!
С этими мыслями Ева принялась заплетающимися пальцами раздевать мужчину. Это было невероятно трудно, учитывая, что тот не позволял от себя отстраниться и прервать поток поцелуев.
Пуговицы на рубашке поддавались неохотно. Она с трудом подавила в себе желание рвануть гладкую ткань в разные стороны, чтобы приблизить скорее тот сладостный миг, когда Хейс окажется полностью обнажен.
Мужчина не собирался облегчать эту задачу. Ей показалось даже, что на его лице мелькнула довольная ухмылка, когда она застонала от досады, воюя с непокорными пуговицами. Его же руки давно вольготно хозяйничали под кружевами её белья, заставляя тело девушки то и дело выгибаться от вспышек удовольствия.
Наконец, брюнетке удалось справиться с рубашкой, и она тут же приникла с жадными поцелуями к широкой груди мужчины, его плоскому животу, на котором сейчас отчетливо прощупывались напряженные мышцы.
Ева опустила ладонь на брюки, поглаживая внушительную выпуклость и мечтая скорее ощутить его член в себе. Сейчас как никогда прежде она ощущала себя одержимой похотью, настоящей нимфоманкой, отчаянно нуждавшейся в мужчине. Расстегнув молнию, она запустила пальцы в образовавшийся проем и обхватила твердую мужскую плоть рукой, двигая ее вниз и вверх.
Хейс рыкнул и перехватил ее ладонь, заставляя прекратить ласку. Но она не могла остановить разбушевавшиеся чувства: ухватив партнера за шею, брюнетка потянула его на себя, заставив склониться к ней. А затем с невероятным удовольствием медленно и чувственно лизнула его щеку, прошлась языком по раскрытым губам и, наконец, нырнула во влажную внутренность его рта.
Он застонал, и этот стон вибрацией прокатился по всему её телу. Легко преодолев сопротивление Евы, Хейс развернул её от себя.
Его тяжелая ладонь легла на поясницу девушки, заставляя выгнуться. Не удержавшись от соблазна, она потерлась об его пах, с восторгом ощущая силу возбуждения мужчины.
– Пожалуйста…
Он заставил Еву опуститься на четвереньки спиной к нему. Все в ней было напряжено, натянуто точно струна, готовая лопнуть от любого неосторожного движения. Пульс стучал в висках, точно сумасшедший, перед глазами плыли разноцветные круги, низ живота пульсировал неудовлетворенным удовольствием, граничащим с болью.
Ева ждала, что вот-вот её накроет тяжелое тело мужчины, его обнаженная грудь прижмется к спине, ягодицы почувствуют горячую плоть, готовую войти в неё, но…
Меньше всего на свете она была готова услышать звук молнии на брюках. Звук застегиваемой молнии.
Она не поверила, даже когда, повернувшись, увидела тяжело дышащего мужчину, стоявшего над ней и уже застегивавшего рубашку.
Глядя на Еву с внезапной ненавистью, – какие яркие эмоции для вечно сдержанного Хейса! – он сжал зубы и закрыл глаза, выравнивая дыхание. Когда спустя минуту он их открыл, на нее уже взглянул холодный и собранный владелец клуба, бизнесмен и инвестор, но никак не только что пылавший страстью любовник.
– Что это значит? – она уже все поняла, но до последнего надеялась на чудо.
– Ничего не будет, – не глядя на обнаженную девушку, словно боясь передумать, он застегивал рубашку, приводя себя в порядок. – Своим поведением ты заслужила наказание.
Ева была готова самым позорным образом даже захныкать, если бы только существовал хоть малейший шанс, что это поможет.
Медленно встав с колен – каждое движение отдавалось пылающей болью в перенапряженном от возбуждения теле – она выпрямилась и с ответной ненавистью посмотрела на своего мучителя.
Почувствовав этот взгляд, тот поднял на неё глаза.
– Не смей помогать себе. Ты слышишь меня? – Хейс вгляделся в ее искаженное гневом лицо и угрожающе прошептал: – Я запрещаю тебе каким-либо способом удовлетворять себя сегодня. Пусть это послужит тебе уроком на будущее.
И после этих слов мужчина ушел, громко хлопнув дверью.
Первые несколько минут Ева надеялась, что Хейс вернется. Что это показательное выступление – всего лишь обманный маневр. И что его неудовлетворение достаточно сильно, чтобы не позволить уйти окончательно.
Однако время шло, а мужчина не возвращался.
Тело ныло и горело, явно затаив нешуточную обиду на свою нерадивую хозяйку. Три раза за один вечер!
А когда её настигло запоздалое понимание, что Хейс все-таки не вернется, она начала одеваться: все внутри пылало обидой и желанием найти себе кого-нибудь – любого! – кто смог бы погасить зажженный этим надменным ублюдком пожар. Назло ему и всем чертовым правилам, которые он придумывал буквально на ходу.
Но, уже взявшись за дверную ручку, она поймала в зеркальном отражении свой взгляд – и сникла. Никуда она не пойдет. Его власть над ней распространялась не только на клуб, как бы она не храбрилась. Нет, все было куда глубже и гораздо сложнее. Спроси её кто-нибудь, что она испытывает к Эвану Хейсу и почему позволяет ему руководить своей жизнью, девушка промолчала бы. Не потому, что ответ был ей неизвестен. А потому что даже самые скромные догадки об истинной природе её послушания Еве категорически не нравились.
Неудивительно, что ночью ей спалось плохо. Она ворочалась с бока на бок, считала ворон и овец, кляня про себя Хейса, но не смея нарушить его запрет.
Естественно наутро она выглядела как оживший мертвец. Утешало лишь одно: сегодня она никуда не планировала выходить.
Вечером, когда Ева, зевая, сидела перед телевизором, переключая его с одного ток-шоу на другое, раздался звонок от Руби.
– Привет, Ева! – голос подруги звучал бодро. – Видела в новостях, что вчерашний прием прошел блестяще! Поздравляю, подруга!
– На самом деле моих заслуг тут не много, – поудобнее устраиваясь в кресле, вздохнула Ева. – Разве что я могу записать на свой счет удачно подобранный цвет ковровой дорожки, идеально сочетавшийся с цветом формы обслуживающего персонала.