Половинка

— Нет, ни одно и то же! — Матрёна, грозно подбоченившись, поднялась из–за стола. Заряна остановилась и удивлённо обернулась, а Хавронья от греха подальше с писком шустро юркнула в тёмный печной угол. — Ты почти мужнина жена, а они никто. Да и не виноват он в этом, — она тщательно подыскивала нужные слова, — природа такая у мужчин.

— Природа, — со злостью протянула Заряна, — здесь ни при чём. Виноват он сам! — Голос девушки дрожал от злости, а глаза метали молнии. — От того, что он память потерял, ему никто не давал права вести себя так. — Погрозила кулаком куда–то в сторону двери и в сердцах выругалась: — Ух, кобелина!

— Не было у него с теми девками ничего, — проскрипел Бажен с лавки, поворачивая к ним голову и сверкая очами. — Точно говорю вам!

Женщины за жарким обсуждением совсем позабыли о больном.

— Ты всё слышал. — Заряна не спрашивала, а утверждала, её глаза вспыхнули гневом. — А тебе не говорили, что подслушивать нехорошо?

— Да как тут не подслушаешь, если вы разорались на всю светлицу. — Бажен недовольно сморщил нос: что хозяйка, что её ученица смотрели на него ох как недобро. — И нечего во мне теперь дырки буравить. Я слышал весь ваш спор, и говорю, что у Славки с этими девками ничего не было. Всё!

— Так! — Матрёна обошла стол и остановилась рядом с лавкой, на которой лежал больной. — Видеть ты этого не мог, поэтому не стоит такими заявлениями тут бросаться!

— Видеть не мог, а знать знаю. — Бажен посмотрел долгим серьёзным взглядом на молодую травницу. — От самого Ярослава знаю. Он ведь тогда в том лесу не только свою память оставил, когда за второй половинкой медальона ходил, но и силушку свою… — многозначительно повёл глазами. — Я бы в жизнь такое о своём друге не рассказал, но раз от этого зависит его счастье, обязан обелить его в твоих глазах.

— Это значит, всё это время он мне верен был? — Заряна переводила счастливый взгляд с хозяйки дома на друга княжича. Прижала руки к груди и тихо засмеялась. — Спасибо! Спасибо! — непонятно кого благодарила она, но радость длилась недолго. Девушка вдруг пошатнулась, переводя взгляд с одного лицо на другое, и столько было ужаса в её глазах, что Бажен приподнялся на локтях, а Матрёна бросилась к воспитаннице. — Это что же получается? — шёпотом начала она. — Раз он не может, то это значит... — Опустилась на лавку и каким–то отстранённым голосом произнесла: — Как ни крути, что так, что эдак, мы в любом случае теперь обречены жить с этим.

— А для чего у тебя есть я? — Матрёна коварно улыбалась. — Да я по такому случаю сварю средство из самых лучших своих рецептов.

Заряна от стыда закрыла ладонями лицо, а Бажен в ужасе присвистнул и рухнул обратно на лавку, бурча себе под нос что–то очень похожее на: “Ну всё, Славка, держись!”

— Но нам же нельзя привораживать и колдовать, да и не по–настоящему это тогда будет, — прошептала Заряна. Ей очень хотелось подойти и окунуть голову в ведро с колодезной водой, чтобы хоть немного остудить жар внутри себя.

— А никто не будет ни колдовать, ни привораживать. — Матрёна закружила по светлице, заглядывая в самые укромные места и с каким–то остервенением шаря по высоким полкам. — Средство это будет исключительно направлено на… — и осеклась, потому что Бажен на лавке издавал непонятные звуки, а всё его тело ходило ходуном. — И отчего тебе, соколик, так смешно вдруг сделалось?

— Не–е–е, — сквозь зубы процедил мужчина. — Ни–че–го.

— Смотри мне! — Матрёна сердито скривила губы, перевела взгляд на Заряну. — Твоя помощь мне тоже потребуется, нужно успеть всё сделать до первых петухов.

И две травницы вместе принялись готовить лекарство для младшего князя Белгорского.

— А слышали, что завтра будет? — тихо произнёс через какое–то время мужчина, укладываясь на лавке поудобнее. — К нам сам Ставер едет, и поговаривают, что на праздник Купайло останется. — Хозяйка вздрогнула и выронила открытую баклажку из рук, резкий запах поплыл по помещению. Бажен в ужасе взирал, как по полу расползается тёмное пятно. — Ты это чего? А вдруг угорим?

Женщина бросила быстрый взгляд на Заряну. Девушка увлечённо помешивала отвар в чугунке и думала о чём–то своём.

— Выскользнула, окаянная, из рук. Не угорим. Не переживай. — Как ни старалась, а голос всё же предательски дрогнул. — Не знаешь, зачем он едет сюда?

— Так медальон обратно везёт с дружиной, чтобы в княжеском схроне до поры до времени хранился. — Бажен подбил подушку. — Вроде бы волхвы всё, что нужно, проделали над ним. Теперь только ждать часа, когда отряд соберут, чтобы отправиться в дорогу дальнюю.

— Значит, медальон обратно в семью княжескую возвращается? — поинтересовалась Заряна, с интересом прислушиваясь к разговору с момента упоминания древнего артефакта.

— Да и вроде бы как… — Но Бажен не договорил, его перебила Матрёна.

— Нас это не касается. — Женщина подошла к плите с сухим букетиком и бросила в булькающую жижу пару веточек. — Ты давай не отвлекайся! — строго обратилась она к ученице. — Сейчас самое главное — сделать всё правильно.

— Хорошо! — согласилась юная травница, с усердием перемешивая чудодейственный отвар, а про себя думала: “Славку обязательно нужно вылечить!”

— И смотри всё хорошенько запомни. — Наставница потянулась к верхней полке. — Мало ли! Вдруг снова вернётся недуг. Тьфу–тьфу–тьфу, — сплюнула через левое плечо. — Да и так, в жизни ещё пригодится.