Половинка

Заряна едва смогла сфокусировать на ней взгляд, решительно отставила кружку, развела руками.

— Я даже не знаю. Да мне и Матрёна строго настрого запретила использовать наговоры.

— Думай лучше. — Хавронья сунула огурец в руку Заряны. — На–ка вот, погрызи, а то вообще ничего не кушаешь. — Задумчиво свела брови, — А если не наговоры? Может, что другое есть?

— Кажется, придумала. — Заряна поднялась со стула и на нетвёрдых ногах прошлась по комнате. — А если подлить сенной настойки в березовицу, которую специально сварили для девиц? Её как раз никто и пить не будет, кроме девиц–красавиц, она ведь совсем не хмельная.

— Что есть такое сенная настойка? — Маняша спустилась на пол и, толкая перед собой стул, добралась до кровати, ворча себе под нос, с кряхтением полезла на неё. — Мне срочно нужно прилечь.

— Это, кажется, послабляющее, не? — неуверенно предположила Агапка, подозрительно рассматривая в своей руке пучок зелени, решительно затолкала в рот и принялась пережёвывать.

— Так и есть. — Заряна присела на стул и потёрла виски. — Но я не уверена, что так будет правильно.

— Знаешь что? Сейчас все способы хороши. — Агапка поднялась на ноги. — Выбирать не приходится. Сама сказала, сколько их вокруг него вьётся, вот пускай лучше в кустиках посидят. — За спиной на кровати в голос засмеялась Маняша. — Чего ржёшь? Мы таким способом проредим ряды… — Нужное слово напрочь выскочила из головы домовухи и не хотело никак вспоминаться. — Девиц этих раскрасавиц, едрёна кочерыжка. — Громко икнула и смущённо прикрыла ладошкой рот.

— Тогда чего сидим? — Хавронья Петровна поднялась на ноги. — Вперёд! За княжича! За любовь Ярослава!

— Да! — закричала Заряна, поддаваясь всеобщему боевому настрою, и решительно направилась к выходу из комнаты. Распахнула дверцы шкафа и остолбенело замерла на месте, разглядывая вещи перед собой.

Маняша только поправила на себе одежду, туже подвязала платочек и собралась слезть с кровати, но увидев, что Заряна решила выйти через шкаф, повалилась обратно на подушки, захлёбываясь в безудержном смехе.

— Так. — Хавронья осуждающе посмотрела на младшую домовуху. — Маньке больше не наливать!

— Зарянке тоже, — внесла своё слово Агапка, подходя к травнице и толкая её в сторону настоящего выхода, а сама притворила дверцы шкафа. — Пошли, что ли?

Удивительное дело, но они умудрились как–то добраться до поварни и не попасться никому на глаза. Осторожно вошли внутрь, и домовушки тут же разбрелись в поисках лучины, а Заряна двинулась наощупь, стараясь по запаху определить, где находится нужный напиток. По дороге благополучно сбила несколько пустых посудин, пару раз обо что–то запнулась, но всё же обнаружила чугунок. Трудность заключалась лишь в одном: как определить в темноте нужное количество настоя. Не стала рисковать, пару раз стукнула по своему пальцу горлышком небольшой бутыли, которую она прихватила из дома, и торжественно возвестила своим подельницам, что дело сделано и можно возвращаться. Распахнула дверь из поварни… и нос к носу столкнулась с ночным посетителем.

— Ах ты ж, жёваный крот! — Бажен настолько не ожидал появления из тёмной поварни слабо трезвой ученицы лекарки, что даже ругнулся, отскакивая в сторону. Молчание затягивалось. — Я пришёл за укрепляющим настоем для нас, а то утром–то здесь не протолкнёшься.

— Не готово ещё! — ответила Заряна первое пришедшее в голову, протянула руку и хотела облокотиться о косяк, но промазала, вываливаясь в коридор. Она непременно бы упала, не придержи её вовремя Бажен. Из темноты поварни что–то жутко заскулило и захрюкало. Это Агапка закрыла ладонью рот Маняше, а ей — Хавронья. — Ближе к утру приходите, — непонятно к кому обратилась Яна, пытаясь изо всех сил зафиксировать взглядом расплывающуюся перед глазами картинку, — уже настоится.

— Закусывайте в следующий раз, когда пробовать будете! — Бажен сморщил нос. Теперь–то он наверняка знал, как варятся все эти зелья да хмельные напитки. "Бедные повара, это же сколько всего откушать нужно?" — Тебя до дома довести? — он притянул девушку к себе, заглядывая в чудные не моргающие синие глаза травницы.

— Сами добрёмся, добредим, дойдрём… — Заряна в ужасе округлила глаза. В поварне кто–то, уже совсем не таясь, засмеялся в голос. Бажен с подозрением посмотрел в темноту за спиной девушки. Она тем временем расцепила его руки и отошла. — Сами, в общем… как–нибудь.

— Ты не одна здесь? — поинтересовался Бажен, продолжая пристально вглядываться в открытый проём поварни. Заряна кивнула. — Хорошо. Приду тогда к утру.

***

Летом всегда светало рано. Первые солнечные лучи робко скользили по сонной земле, рассеивая остатки ночного тумана над рекой и озаряя своим светом всю округу. На траве утренняя роса сверкала множеством огоньков, а в воздухе плыл сладкий аромат луговых цветов. И было тихо. Так тихо, что казалось, земля затаилась в ожидании какого–то праздника, чуда — летнего дня, полного приятных сюрпризов и подарков.

Но так длилось недолго. Солнце поднялось выше, подул приятный лёгкий ветерок. Зашумели деревья, послышалось нестройное весёлое щебетание птиц, с дворов стали доноситься привычные для утренней суеты звуки, и с каждым часом становилось теплее. День обещал быть жарким.

Сегодня Заряна не услышала первых петухов, не проснулась и к завтраку и благополучно спала бы дальше, если бы не настойчивый стук в дверь. Она открыла глаза и села. В голове что–то с грохотом пересыпалось. Застонала, сжимая руками виски. "Хмель — всегда зло!" Поднялась с кровати и побрела ко входу. Распахнула дверь и прикрыла глаза рукой от яркого солнца.