Половинка

Заряна вытащила ещё один холщовый сарафан, тщательно встряхнула его и разложила на постели. Отошла и невольно залюбовалась. Привлечённая красотой праздничного наряда, Матрёна поднялась со стула и подошла, чтобы рассмотреть поближе.

— Я помню эти охранительные узоры. — Женщина с нежностью провела ладонью по вышивке на подоле сарафана: деревья, птицы, символы солнца, побеги растений и среди них аккуратно вплетены магические символы, которые обычный человек и не заметил бы. — Она даже на ощупь тёплая. — Подхватила сарафан и поднесла узор близко к глазам, пытаясь рассмотреть стежки счётной глади. Вся вышивка была выполнена в основном нитками красного цвета: алый, смородиновый, маковый, брусничный, вишнёвый — и всё это гармонично сочеталось вместе. — Только твоя мама так умела: ни единого узелка, ниточка к ниточке и ровно по счёту. — Травница изумлённо изогнула бровь. — Нет, эту красоту наденешь в Купальскую ночь. Давай, покажи, что у тебя ещё есть. Сорочицы тоже доставай! Пояса и головной убор.

— Матрёнушка, я тут подумала, может, не обязательно мне сегодня идти на игрища эти? — Заряна закусила нижнюю губу, смешно морща нос. — Вот на Купальскую ночь и пойду.

— Вот ещё! И сегодня пойдёшь, и завтра на кулачных боях будешь ленту из своих волос дарить победителю, а вечером кружить в хороводе с молодцами, — строго сдвинула брови, — и смотри у меня, не смей Ярослава примечать. Делай вид, что вообще не существует его для тебя. — Матрёне при одном воспоминании, как княжич на глазах Янушки одаривал своими ласками Любаву, плохо становилось. — Нужно сделать так, чтобы в Купальскую ночь возле костра он видел только тебя и никого больше.

— Но я не знаю, — Заряна тяжело опустилась на кровать, обречённо глядя на наставницу, — как так устроить.

— Полно тебе! — Матрена ухватила выглядывающий из сумки край холщовой ткани. — Тебе особо и делать ничего не придётся. Будь сама собой, иногда поднимай взор и дари ласковую улыбку. — Заряна в ужасе закатила глаза. — Не чуди давай! Я серьёзно говорю. — На свет появился ещё один сарафан, но на этот раз вышитый нитями всех оттенков бирюзы. — Батюшки, красота–то какая! А лента? Лента где? — Женщина выудила ленту для волос и расшитый пояс. Счастливо засмеялась, оборачиваясь к своей ученице, протянула руку раскрытой ладонью вперёд и сжала в кулак. — Вот где они у нас все будут.

— Ой, ма–а–ма! — Заряна прижала ладони к вспыхнувшим щекам. От одной мысли, что ей придётся кружить среди незнакомых мужчин и притворно улыбаться им, ей становилось плохо. — Не пойду!

— Пойдёшь. Давай переодевайся, а я пока пойду на стол накрою — пополдничаем. Вон солнышко к закату начало клониться.

Заряна проводила травницу взглядом. Тяжело вздохнула. "Значит, получается, он тут будет с кем ни попадя миловаться, а я ещё буду стараться, чтобы привлечь его внимание к себе?" Выудила из сумки сорочицы. Их было три, и одна из них идеально подходила к сегодняшнему наряду. "Ненавижу его!" Развернула. На кровать выпал засушенный букетик, перетянутый тонкой бечёвкой. Перевела взгляд на сорочицу. Так и есть: на ткани отчётливо виднелся отпечаток из трёх луговых цветов:

— Клевер, лютик, василёк.

А перед глазами проносились картины того памятного вечера.

Такое смущённое выражение на лице Ярослава и его обиженный тон: "Сама, что ли, не видишь? Букет. Выбрось, если не нравится!" Заряна подняла засохшие цветы, бережно повертела в руках. Они и раньше выглядели невзрачно, а теперь, отдав весь сок в ткань, совсем утратили свой вид.

Улыбнулась, вспомнив, что ответила на его предложение тогда:

— Какой уж есть — мой теперь!

Почему–то именно в этот момент она приняла твёрдое решение сделать всё возможное, чтобы вернуть любовь княжича. Она вышла к столу полностью собранная. На голове причудливая причёска из двух кос необычного плетения в несколько прядей, которые начинались от висков и переходили в одну. Вместе с лентой она вплела в волосы и заветные слова рода — заговор на защиту. Налобная бирюзовая лента подчёркивала необычность такой причёски и удивительный цвет глаз.

Матрёна отняла от губ кружку, удивлённо приподнимая бровь.

— Не знаю, что там произошло, но эти перемены мне по нраву. — Налила сбитень в кружку и пододвинула к ней. — Съешь что–нибудь. Я тебе кое–что расскажу. После обеда ходила до кузнеца проведать его жену — она не сегодня–завтра родить должна — и видела, как во двор въезжали гости из Забережья и Земиборска. Эти всегда раньше приезжают, дюже им наши девицы любы. Ну так вот, есть там молодец такой, Милованом звать, из Земиборского княжества будет, чернявенький такой, так этот княжич да наш Яр ну словно как кошка с собакой. А что они творят на кулачных боях! Страшно смотреть. — Складочка залегла между бровями. — Ой! Так это уже завтра. Ох и дел у меня сегодня будет. Нужно будет бодяги навести, да побольше, чтобы потом синяки сводить, да отвара приготовить укрепляющего для драчунов.

— Ну так что там с этим Милованом? — решила напомнить Заряна, отхлёбывая из кружки.

— А, так это… — строго посмотрела на ученицу и серьёзно произнесла: — Ему не улыбайся!

Заряна поперхнулась. Матрёна подлетела к ней и тихонько постучала по спине.

— Сама всё увидишь и поймёшь. Ты поела? — ласково поинтересовалась она, забирая пустую кружку из рук девушки. Заряна кивнула. — Тогда пошли. Я буду подсказывать тебе, кто у нас кто.

Рада, прислонившись плечом к березе, со скучающим видом наблюдала, как в центре поляны возводили место будущего огня. В назначенный срок именно этот костёр волхв Наволод зажжёт с помощью трения, а уже от него запылают многочисленные купальские костры, которые будут гореть с вечера и до самого утра. Но это будет не сегодня. Пока вокруг него будут хороводы водить да песни петь, а ещё украшать: кто ленточкой, кто букетом, а кто–то не задумываясь расстанется с любимым украшением, лишь бы получить желаемое — суженого.