Страница 28 из 29
Постепенно стена заполнилась формулами, рисунками и символами, которые могли понять только металираны.
— Я просила сюда не приходить! — не оборачиваясь, нервно повысила голос Регина.
— Я принес еду и чай, — спокойно ответил Минос, подошёл к одному из столов и поставил на него поднос. — Тебе нужно поесть. Ты отсюда уже сутки не выходишь.
Регина повернулась и посмотрела на дядю. Её глаза стали серебряного цвета и это заставило Миноса насторожиться.
— Опять играешь в «заботливого папочку», Минос? — спросила девушка с ироничной ухмылкой.
Лэрн не ответил и никак не показал, что колкость его задела. К этой Регине он привык и даже понимал её. Сам не любил, когда отвлекают от работы, и нередко тоже срывался на помощника, когда тот его дергал. Но насколько не была бы важна работа, пренебрегать приемами пищи было чревато для организма.
— Я принес куропатку в сладком малиновом сиропе с фасолью, кусок персикового пирога и чай с мятой. Дарина сегодня с ужином особенно постаралась, приготовила твои любимые блюда.
— Спасибо, — уже миролюбивей ответила Регина, только сейчас ощутив голод.
Лэри села за стол и принялась за еду, а Минос в это время подошёл к левой стене и с интересом посмотрел на вычисления племянницы. И чем дольше он смотрел, тем больше становились его глаза.
— Это же?.. — ошарашено спросил Минос, посмотрев на племянницу.
Она никогда не перестанет его удивлять!
— Угу, — кивнула Регина, проглотила кусочек мяса и пояснила: — Чувствительный протез нижней конечности. Точнее, идея системы, создающая обратную связь с протезом за счёт стимуляции периферических нервных окончаний…
— Регина! — нервно остановил племянницу дядя. — Ты понимаешь, что даже если кому-то об этом расскажешь, то ничего не добьешься? Ты единственный металиран, способный сделать подобное!
— Минос, — холодно и строго сказала Регина, — это всего лишь набросок…
— О других ты говорила так же! — гневно обличил лэрн. — Где они сейчас?! Используются теми, кому ты продала или отдала свои идеи! Или эту ты оставишь для Анигера Тремса?!
—Что мне ещё остаётся, если сама над ними я работать не могу?! — вскочила на ноги девушка. — Тебе никогда не понять, что значит иметь подобные способности и идеи, но не иметь возможности воплотить их в жизнь! Тебе не приходиться скрываться, всех сторониться и бояться лишь из-за того, что тебе не повезло родиться женщиной! — Регина резко замолчала и её вдруг затрясло. Через пару секунд дрожь прошла, лэри откинула голову назад и гортанно захохотала: — А-ха-ха! Неужели висюлька между ног так много значит, Минос? Если я у тебя её оторву и приделаю себе, то я стану мужчиной, Минос?
— Регина, — очень аккуратно произнёс Минос, понизив голос, и сделав плавный шаг в сторону племянницы, — когда ты принимала капли?
Лэри искоса взглянула на дверь. В следующую секунду дядя кинулся к племяннице, а она к двери. Минос наступил на валяющуюся кружку, подвернул ногу и гневно выругался. Этой задержки Регине хватило, чтоб выбежать из комнаты.
— Регина! — кинулся лэрн следом, хромая, но вокруг была лишь тьма и отдаляющейся весёлый голос племянницы:
— Это я их убила!
Признаюсь
Признаюсь
Я убила!
Я убила!
Призналась
Призналась
— Мрачный, куда она ушла? — зло спросил Минос.
— К западному выходу, — ответил Пожиратель кошмаров.
Лэрн перевел дыхание и с облегчением выдохнул:
— Хорошо, значит пойдёт в тот дом. Мрачный, следи за ней и если она что-то выкинет, забери.
— Я, между прочим, Пожиратель кошмаров! И в няньки к этой безумной кукле не нанимался! — грубо отрезал Мрачный.
— Я кормить тебя не буду. Понял? — ощерился Минос.
—Понял. — Волны недовольства окатили лэрна, и Мрачный вынес ультиматум: — Покормишь?
— Присмотришь — покормлю, — согласился Минос.
— Да что с ней случится? — пренебрежительно спросил Пожиратель кошмаров. — Как обычно напьётся и пойдёт тискать баб, или завалится спать…
— Мрачный! — предупредительно протянул лэрн сквозь зубы.
— Ладно-ладно, — пошёл на попятную Пожиратель. — Но точно покормишь?
Минос промолчал, тяжело вздохнул и вернулся в комнату прибрать бардак, который оставила его племянница.
Западная окраина города негласно называлась «Студенческий квартал». Его обжили студенты из трех старших школ с уклонами в точные науки, научно-техническую деятельность и научную медицину соответственно, а также и двух академий. В этом районе находились Академия науки и техники и Академия медицинских наук. Юго-западная же окраина города носила имя «Творческий квартал». Там располагались школы с уклоном в изобразительное искусство, музыкальную и театральную деятельность и писательское мастерство. Там же находилась и самая большая в стране Академия искусств, чья известность распространилось далеко за границы Торении.
Творческий квартал представлял собой ухоженные широкие улицы, украшенные изысканными мозаиками, скульптурами, памятниками, уличной живописью, фонтанами, три из которых считались самыми красивыми во всей Торении. Он славился своими многочисленными кафетериями, многие из которых были закрытыми клубами для студентов-искусствоведов, магазинами, двумя огромными парками и трехэтажными домами с квартирами-студиями.
Студенческий квартал был его полной противоположностью: он выглядел как лабиринт из многочисленных улочек и неказистых старых домов, комнаты в которых студенты снимали по двое, а то и по трое. На весь квартал были лишь три магазина и два кафетерия, которые студенты прозвали пивнушками, ибо приходили туда лишь за тем, чтоб напиться с горя или от радости.
Дом №17 на Гелвеес-парк уже много лет назад был кем-то выкуплен и ни разу не сдавался в аренду. Об этом доме среди студентов ходило множество баек и страшилок. Самая популярная была о студенте — то ли физике, то ли химике. Поговаривали, давным-давно студент повесился в этом доме. Теорий, почему он решил покончить жизнь самоубийством, было много: одна гласила, что он создал какую-то гениальную формулу, сошел от этого с ума и повесился, другая — погиб от измены невесты, которая так и не дождалась, когда жених добьется успеха. В общем, этот дом стал объектом городских легенд, как и многие другие старые дома и заведения в городе, и получил имя «Дом Висельника». Конечно, не обошлось и без «очевидцев», которые клялись, что видели, как из дома выходит молодой человек. Некоторые очевидцы утверждали, что видели его одетым в старую академическую форму и с веревкой на шее, другие — выглядел он вполне цивильно, но лицо его было в трупных пятнах. Третьи утверждали, что лицо его было снежно-белым с безумными глазами. Вскоре дом стал объектом для испытания на храбрость. Школьники-первоклассники и студенты-первокурсники в начале осени толпами ломились в дом в желании переждать там ночь и доказать, что они не трусы. Некоторые спокойно проводили там ночь, другие рассказывали о жутком мужском хохоте, третьи утверждали, что видели и сам призрак: то болтающийся в петле, то бродящий по дому. Мнения, как всегда, расходились. Но сегодняшняя ночь была особенной.