Страница 9 из 68
- Ба, спасибки и пока, - я поцеловала бабусю в щеку и направилась в коридор обуваться, а в спину мне неслись злобные голоса брата и сестры.
- Признавайся, мелкий, это ты их взял?!
- Да не брал я твои макароны, чокнутая!
- Я знаю тебя, чепиздик, ты всегда берешь то, что плохо лежит!
- Следить за своими вещами надо лучше!
- Вот! Ба, ты слышала!
- Дети, успокойтесь. А ты, Ирочка, не волнуйся. Найдутся твои наушники.
Дальше я не слышала, так как вышла из дома, крикнув на прощанья: "Всем ужасного дня!". Уходя из дома, я всегда это кричу и до сегодняшнего дня "пожелание" на меня никогда не распространялось. Сегодня же толи лимит мой удачи истек, толи карма дополнилась до края, толи в моем звездном гороскопе Марс был не в той точке с Сатурном, но начало дня ни о чем плохом мне даже не намекнуло. Я проснулась на полчаса раньше будильника, за окном был яркий солнечный день, тут же поднявший мне настроение и желание принарядиться. Желание это появлялось очень редко, но если оно завелось, то пока его не выполнишь, не успокоится. Поэтому я надела черные, плотные колготки с золотой вышивкой, черное платье с пышной юбкой выше колен и обманкой-корсетом, а под низ черную рубашку, застегнутую на все пуговицы. Аксессуарами мне послужили запонки-крестики, золотая лента, завязанная бантом вместо галстука, ножницы-сережки и заколка с золотыми лилиями в волосы. Легкий макияж завершил мой "утренний туалет" и на меня в зеркале смотрела симпатичная девушка-неформалка. Потом меня посетила идея "позаимствовать" у сестры наушники, которая воплотилась в жизнь спустя пять минут после ее прихода. Про то, что настроение взлетело у меня до небес, когда за завтраком я наблюдала за мечущейся сестрой, и упоминать не стоит. Ко всему в троллейбусе (вы не подумайте, что у меня денег не хватает на маршрутку, просто я не любила слишком замкнутые пространства, поэтому предпочитала траллик) ко мне подсел симпатичный парень, с которым мы весь путь переглядывались и улыбались, от чего я стала себя чувствовать чуть ли не богиней. Особенно когда мы выходили из троллейбуса, и он подал мне руку, которую я с радостью приняла.
Мы несколько секунд стояли на остановке, смотря друг другу в глаза и улыбаясь. Я чувствовала эйфорию, казалось еще несколько секунд и у меня появятся бабочки в животе и захлопают крыльями. Так было до того, как этот симпатичный парень не выдал:
- Сережа.
Знаете, говорят, если ты хочешь узнать человека, то пообщайся с его друзьями. Для меня это является чистой правдой, потому что когда очень близко общаешься с человеком, то ваши вкусы перемешиваются, словно в блендере. И один из кусочков чужого "вкуса", явно Катиного, всплыл в голове и злорадно заявил: "Что не рожа, то Сережа" - и у меня как отрезало.
Я смотрела на этого парня и понимала, что никакая его симпатичность не заменит того факта, что его имя Сережа. Если бы он представился хотя бы Сергеем, то... хотя нет. Это делу бы не помогло. Ну не любила я это имя и все тут!
- Извини, опаздываю, - пискнула я, быстро развернулась и направилась по тротуару в сторону института, стуча каблуками.
Я проклинала себя за предвзятость, за расизм, за то, что вырядилась так. Ведь если посудить, то этот парень в жизни бы со мной не заговорил, будь я одета в обычную свою одежду. И что? Каждый день потом так разодеваться? Нет уж, увольте!
В общем, хорошее настроение у меня споткнулось и упало, а вместо него пришла апатия и пресловутые комплексы. Возможно, потом оно потерло бы ногу и поднялось, разогнав остальных, но впереди его ждала подножка в лице Александра Соколова.
Походу этому имбецилу нравилось быть в центре внимания, ведь как еще можно объяснить тот факт, что он стоял на крыльце с большим букетом роз? Внешность его поддалась корректному изменению: вместо прически "аля эдвард" - легкий шухер, словно он помыл голову, взъерошь волосы, да так и пошел, подставив их дороге под порыв ветра. Вместо черных джинс и рубашки - темно-синие, потертые джинсы с подранными коленками, черная майка с сексуальной, полуголой демонессой и кожаная куртка с клепками. Часов и очком на нем уже не наблюдалось, а вместо туфель он напялил кеды.
К сожалению, я слишком поздно поняла, зачем он сделал такой апгрейд, а когда до меня дошло, и я попыталась слинять, было поздно - меня заметили. Убежать на этих чертовых контесах, я не смогла бы при всем желании, не удивительно, что меня легко догнали, потом перегнали, перегородив дорогу, и нагло всунули веник в руки.
- Какого черта?! - воскликнула я, возвращая букет назад.
Брови парня удивленно поднялись. Он перевел непонимающий взгляд с меня на букет, потом опять на меня и выдал:
- Ты ведь сама говорила, чтоб я за тобой ухаживал, так что держи.
Букет опять вернулся в мои руки и тут же был отдан назад.
- Я такого не говорила! Это была твоя идея!
Веник вновь был сунут в мои руки, и только я открыла рот, чтоб выругаться, как Соколов прошипел сквозь зубы:
- Заткнулась и взяла!
И это подействовало! Я действительно заткнула рот, громко клацнув зубами, руками в то время, прижав букет к груди. Руки тут же закололи шипы, но двинуть руками и оттолкнуть букет я почему-то не могла.
- Ты говорила, что не можешь встречаться со мной, потому что плохо знаешь. Значит, сегодня мы идем на свидание! - Мыслительный процесс Соколова все больше и больше меня поражал, но ответить я ему не могла. Казалось, что мой рот кто-то заштопал невидимыми нитками, отчего я могла, только стоять и ошарашенными глазами смотреть на этого садиста. - Я за тобой зайду после последней пары, так что не смей куда-нибудь свалить, а с цветами делай все, что хочешь! - сказав все это, он развернулся и ушел, а вместе с ним ушли и невидимые оковы, поэтому я сразу отстранила от себя букет и только сейчас заметила направленные на меня любопытные взгляды проходящих студентов.