Будь моей девушкой

В гостиной повисло неловкое молчание. Лэс с Эллаем переглянулись, и аналитик протянула:

- Я, наверное, схожу в магазин, а то у нас сок кончился.

- Я с тобой, - отозвался Эллай.

- Подождите, - сказала Лена и взглянула на Лэс. - Можете, меня заодно до дома подкинуть.

 - Тебе лучше остаться, ночевать сегодня у нас, - решительно ответила Лэс. - Ты сегодня слишком многое пережила, в смысле - попытка убийства, кого угодно может выбить из колеи.

- Со мной все нормально, так что я поеду домой, - непреклонно ответила Лена.

- Лена, ты остаешься у нас, - сказал Эллай. - Тебе нужно отдохнуть, привести мысли в порядок и выспаться.

- Все это я могу проделать и дома! - с раздражение отозвалась девушка.

 Около получаса Лэс с Эллаем уговаривали ее остаться, и она под двойным давлением все же капитулировала, позвонила родителям и предупредила их, что останется у Нади, потом позвонила подруге и попросила ее прикрыть. Затем девушка ушла в одну из гостиных комнат, прихватив с собой еще одну бутылку вина и бокал.

Все это время Марс сидел на одном месте и наблюдал за ней, но девушка делала вид, что его тут нет, а когда она уходила в комнату, и он позвал ее, то проигнорировала, даже не взглянув на парня.

- Она довольно спокойно ко всему отнеслась, - с наигранной жизнирадостью произнес Эллай.

 - Ну, это и неудивительно с учетом того, что Лена с детства читает фентези, и сама его пишет, кстати, и довольно хорошо, - сказала Лэс, а затем задумчиво добавила: - Странно то, что с учетом ее характера, она Марса даже "поддонком" не назвала.

- Спасибо, за утешение, - хмуро буркнул Марс.

- Хотя, возможно, у нее, действительно, аналитический расклад ума и она все прекрасно поняла, - "утешила" его Лэс.

 - Я думаю у писателя художественней расклад ума, - произнес Эллай.

- Ну не скажи, - возразила аналитик. - Ведь нужно продумать столько всего: характер персонажей, их поведение, окружающий мир и то, как персонажи влияют на него. Наличие фантазии — это, конечно, хорошо, но нужно еще разложить мысли по полочкам и записать так, чтоб читателю был понятен весь твой хаос в голове. А у Лены довольно интересная идея в ее книгах: она пишет о разных персонажах в разных книгах, которые действуют в одно время, притом синхронно и часто встречаются друг с другом. А чтоб все это сопоставить и выровнять, одной фантазии, точно, не хватит. Нужно ведь столько всего продумать о многих персонажах, так что у нее голова соображает довольно хорошо. Жаль, что она не пробудилась.

- Как вы думаете, она меня простит?

Лэс строго взглянула на парня. До этого ей казалась, что Лена довольно взбалмошная и неумеющая сдерживать эмоциональные порывы барышня, но после их разговора, аналитик поняла, что она довольно рассудительная, и начала испытывать к девушке симпатию. Притом, как женщина, аналитик слегка сочувствовала Лене, так как Лэс "пробуждалась" сама, без помощи организации. 

- Простит, в каком именно варианте? - раздраженно спросила Лэс. - В а) простит, что ты все это время притворялся, или б) простит, что ты вначале притворялся, а потом влюбился в нее? Потому что если "а" то она погорюет и забудет тебя, а если "б" то отсюда возникнут еще два варианта: а) ты уедешь, а она будет страдать из-за своих и твоих чувств, и б) ты уйдешь, а она будет очень сильно страдать из-за своих и твоих чувств.

- Я, в отличие от вас, не "перерожденный", и силы у меня осталось очень мало, - раздраженно ответил Марс, так как ему очень не понравились выводы.

- Хорошо, - легко согласилась Лэс. - Вот только, ты с восьми лет живешь и работаешь в организации, и как думаешь: сможешь ты так просто так взять и кинуть то, чем занимался всю жизнь? Сможешь жить без силы?

Лэс внимательно смотрела на Марса ожидающим взглядом, а тому не было, что сказать, потому что аналитик была права: он не сможет жить без силы. И, ко всему, у него был один давний счет, который он поклялся отплатить.

Елена

Я чувствовала себя уставшей и опустошенной. Казалось, рассказ Леси иссушил меня, как вампир свою жертву. Я, когда я с ней разговаривала, то представляла себе, что это все происходит не по-настоящему, в книге. Теперь же осознание "прочитанного" накинулась на меня, похуже чем после прочтения Кастанеды.

Когда я оказалась в отведенной мне комнате, то первым делом ущипнула себя за руку. Было больно, но посчитав, что, возможно, этого недостаточно для того, чтоб проснуться, я укусила себя.

Стало больно и обидно, и в кровати своей я не проснулось с мыслью, какой мне приснился классный сон.

Подойдя к стене, я хорошенько приложилось об него лбом. В ушах зазвенело, а перед глазами закружились ухмыляющиеся рожи Соколова.

 - Боже мой, - с ужасом сказала я, съехала по стеночке на пол и рассмеялась.

Хохотала я долго и со вкусом: истерически, навзничь, до хрипоты, пока горло не сдавила горечь и с глаз не потекли слезы. И теперь я завывала как волчица на полную луну.

Было больно, горько, обидно… и противно, от того, что отчасти я понимала мотивы этой некой организации и Соколова.

Подойдя к столу, где оставила открытую бутылку вина, я села возле кровати, достала телефон и включила первую попавшуюся песню.

- За дверь я выгнал в ночь.

Но выйти вон и сам не прочь…

Вспомнился Антон Городецкий, который гадал по плей-листу. Да уж, выпавшая мне песенка…

-… Какая грязь, как власть

И как приятно в эту грязь упасть… - пел Кипелов, а и я пела вместе с ним, заполняя мысли словами, чтоб не дать появиться в голове другим мыслям и, главное, воспоминаниям.

Пила вино я прямо из горла, потому что в комнате не обнаружила ничего подходящего, использовать вместо пепельницы и струшивать пепел, пришлось в захваченный стакан.