Страница 6 из 68
- А почему я должна хотеть?
- Ты не хочешь, хотеть?
- Да хочу я хотеть, только тебя я не хочу!
Я чертыхнулась и решила ретироваться со своего города с мечом в одном месте.
- До свидания, Сергей Васильевич, - холодно буркнула, после чего схватила свой рюкзак, перекинула через плечо и направилась к выходу, напрямик "расступившегося моря". Словно свисток судьи, оповестивший о конце матча, прозвенел звонок, но никто не тронулся с места. Хотя оказалось, что звонок был гонгом перед вторым раундом.
- Ты ничего не забыла?
Точно наушники! Мои бедненькие наушники томятся в плену этого маньяка, а я об этом совсем забыла!
Повернувшись на пятках, я подошла к пленителю ни в чем невинных наушников, протянул руку и потребовала:
- Отдавай мои наушники.
Соколов вскинул насмешливо правую бровь и нахально заявил:
- Вообще-то, я имел ввиду: ты не забыла, поинтересоваться моим мнением?
У меня зачесалась коленка, врезать ему по одному месту, которое я, точно, не хочу, как профессор объявил тайм-аут.
- Соколов, Пехова. - Он даже правильно назвал мою фамилию! - Идите-ка в коридор и там разбирайтесь в ваших отношениях.
- Я это и хотел сделать с самого начала, - заявил Соколов, после чего схватил меня за руку. - Пошли, поговорим.
Руку я тут же выдернула, но следом пошла. А за спиной оживали голоса.
- Они, что реально встречаются?
- Я думал, он прикалывается.
- Да нет, вроде бы серьезно настроен.
- А кто это?
- И отхватила же себе, Пехова, парня!
- Что он в ней нашел?
- И правду. Она же толстая.
- Сказала, наша великая модель.
- Не, она реально не компот.
- А вам, парням, только одно и надо от девушек!
- Да, точно, прикалывается.
- Что за детский сад.
Я не выдержала и зашагала быстрее, перегнала этого имбецила и первая скрылась за поворотом.
Мне очень не нравилось подобное отношение, одно дело, когда одногруппники смеются над твоими выходками, но другое, когда тебя начинают, так обсуждать.
Кому, вообще, какое дело? Толстая, не толстая. Компот, не компот. На себя бы посмотрели лучше, уроды моральные!
В порыве злости я вышла из здания института и прошлась до рядом располагающегося парка. Присев на лавочку, я достала пачку сигарет и зажигалку, прикурила последнюю сигарету, блаженно затянулась... и у меня из пальцев вырвали сигарету, после чего кинули на пол и затоптали своими ботинками, купленными явно не на рынке. И не загорелся же!
- Курить вредно, - холодно заявил вор наушников и убийца сигарет в одной роже.
Потрясенно переведя взгляд с его наглой морды на раздавленную сигарету и обратно, я не менее холодно добавила:
- А похищение и уничтожение чужого имущества карается законом.
Такого ответа от меня явно не ждали. У парня удивленно взлетела правая бровь, он хмыкнул и вдруг полез в карман.
Неужели он думал, что я за убийство последней и неприкосновенной сигареты, которую даже менты не забирают, упаду ниц и буду благодарить его, вылизывая ботинок, который и был использован в качестве орудия убийства? Или пожалеет мой язык и даст мне платочек, за которым и полез в карман?
В битву экстрасенсов мне определенно не попасть, так как Соколов вытащил не платок, а пузатый кошелек. Нарочно медленно открыл, а потом провел по столбику большим пальцем, наверное, чтоб я успела разглядеть каждую купюру.
Господи, сколько в нем фальши! Хотя нет, не так. Почему каждое движение он делает так, словно его на камеру снимают! Невольно появляется ощущение, что я героиня какого-то малобюджетного фильма, которой в пару дали неумеху актера, желающего выебнуться на камеру.
- Сколько? - второй раз за день его голос ударил меня словно под дых.
Проходящая мимо пожилая пара, которая видно решила погулять по парку в этот, возможно, последний солнечный день, на секунду пораженно застыла недалеко от нас.
- Тьфу ты, срамота! - плюнул дедушка под ноги, а потом схватил свою жену под руку и они быстрей засеменил вглубь парка.
Помню, в прошлом году на одной из лавочек в этом парке мы сидели после пар, пили пиво с Надей и Катей, о чем-то болтами (я уже даже не помню, о чем именно у нас был разговор) и случился у нас забавный диалог.
- Скай - это хороший друг Надьки - однажды сказал: "Сейчас шлюхи не интересны. Девушки дают просто так".
- Вы представляете, как у них упал бизнес, - хмыкнула я.
- Зато шлюхи знают себе цену, - рассудительно подвела Катя.
Мы тогда весело засмеялись, а потом еще выпили за упад нравственности. Теперь же эта шутка перестала казаться мне смешной.
Хорошо, что Соколов понял, что сморозил глупость и быстро добавил:
- В смысле: по закону я должен выплатить тебе моральную компенсацию. Вот я и спросил: сколько?
- Знаешь, что, - я резко вскочила с лавочки, подошла и ткнула его пальцем в грудь (при этом чуть палец не сломав!), - засунь ты свои деньги себе в жопу, придурок. А лучше засунь туда свою голову, чтоб я больше не видела твою противную рожу!
Соколов повел себя странно: задумчиво нахмурился, потер подбородок большим пальцем и вдруг выдал:
- То есть, тебя не устраивает мое лицо?
- Дело не в лице, я просто пижонов не люблю!
- Пижон?
Точеная правая бровь вновь взлетела вверх, от чего ко мне забралась мысль, что он их выщипывает. А может он гей и ему нужна подставная девушка, которая скроет его походы по лазурным берегам?
- Да ты только глянь на себя? - Махнула я на него рукой. - Эти шмотки, очки, часы, прическа волосинка к волосинке и еще надухарился, что каморы в радиусе мили подохли. Так что тут два варианта: или пижон, или гей.