Ничей

— Охотник может пойти на охоту и не вернуться.

— Точняк! — Шрэк жмёт на тормоз, автомобиль с визгом останавливается около ворот бокса, где стоит мастер.

— Лёша исполнит Корнея, пригласим его на охоту… — говорит Бритва — …уйдём втроём, вернёмся вдвоём, — дополняет Шрэк. Друзья выходят из автомобиля.

— Ну что? Порядок? — спрашивает мастер.

— Да, ништяк всё. Тачка из-под жопы выпрыгивает, — говорит Шрэк. Он хлопает автомобиль по крыше. — Ещё багажник установлю.

— Зачем? — удивляется Бритва.

— Велосипед возить.

— А, велосипед зачем?

— В лесопарк буду ездить. К Лёше-пасечнику — по лесу гонять. Ты про гиподинамию слышал?

— Слышал.

— Там, короче, при сидячем образе жизни…

— Ладно, Шрэк, кому-нибудь другому втирай про гиподинамию. Я — пошёл.

— Это и к тебе относится! — он пытается донести мысль уже в спину Бритвы.

— Отвали, говорю!

— А-а, о тебе же забочусь! — машет он рукой. Шрэк берётся за дверь, собираясь сесть в автомобиль. Бритва оборачивается и пристально смотрит на него.

— Ты чё, Бритва? — замирает Шрэк.

— Нога прошла?

— Какая нога? — недоумевает Шрэк. — А нога… Ну-у: в тачку сел и забыл про ногу…

Бритва загадочно улыбается и уходит.

Трофим и Карлсон в комнате на чердаке. Cнаружи, на верхотуре, дует ветер и где-то скрежещет лист жести — словно кто-то мучает диковинную зверушку. Мрачный калека лежит на диване, юноша стоит около стола и наливает в кружку чай.

— …Попомни, Трофим, — говорит подросток. — Я когда-нибудь урою или Бритву или кого-нибудь из его гопоты. Вот, зуб на мясо даю!

 — Пустой номер будет, — говорит калека. — Тебя вычислят и башку оторвут. И кому от этого хорошо будет?

— Значит, надо сделать так, чтоб не нашли, — гнет свое Карлсон.

— Найдут! — не сдается Трофим, отпивая чай. — Ты скажи лучше, за какой девчонкой ты сегодня крался?

— Ты откуда знаешь?! — удивляется подросток.

— Видел. И тебя и девчонку. А ты меня — нет. — Калека усмехается. — Бритву он собрался урыть!

— Блин, ты партизан, Трофим, ещё тот! — Карлсон явно озадачен. — Люба не верит, что ты работал в цирке.

— Любка — сумасшедшая. Мало ли чего она несёт. Но ты с темы не съезжай. Что за девчонка?

Подросток вздыхает, чешет затылок. — Нравится она мне.

— Э-э, Карлсон, пустой номер всё это. Я тебе не раз говорил: это параллельный мир и тебе туда не попасть.

— Это мы ещё посмотрим.

— Слепой сказал — посмотрим. Сдавайся в детдом, получай документы, учись, вот тогда может чего и выйдет из твоей жизни. А с этого чердака путь для тебя — или на зону, или в настоящие бомжи. Чердак этот один хрен кто-нибудь найдёт, и дом этот рано или поздно под бульдозер пойдёт.

— Ни за что в детдом не пойду!

— Ну, и дурак!

Трофим, вдруг, вскрикивает, хватается за бок. — А-а, сука! Печёнку опять прихватило! Больно как! — Он скручивается на диване в клубок.

Сергеев и Нечай стоят у стены заброшенного дома.

— …М-да, больной райончик, — говорит Нечай, осматривая неприглядные блочные дома. — Чистый гарлем.

— Тут — все дома расселены. Нормальные люди здесь не шатаются.

— Бомж какой-нибудь голову нашему сержанту починил, — говорит Сергеев, носком поддевая обломок кирпича.

— Надо монашку устанавливать.

— Она такая же монашка, как я — папа римский.

— Ясен пень.

— Местный бомжатник трясти придётся. — Сергеев внезапно раздражается. — Я бы этого сержанта!.. Попёрся, твою мать!..

— Надо с участковым местным поговорить.

У Сергеева звонит телефон, он вынимает трубку. — Да! — слушает. — Чёрт!

— Что?

— Отец звонил. Он клетку забыл закрыть, кролики разбежались. Говорит, не может найти половину зверьков.

— И что?

— Что! Что! На дачу надо ехать!.. Батя!.. Сержант!.. Как мне все дороги!.. — злится Сергеев. — Слушай, Никита, может это… ты сам к участковому сгоняешь?..

Карлсон сидит на лавочке напротив подъезда жилого дома и жует сникерс. Дверь открывается и оттуда выбегает Саша с тросточкой, за ней — женщина, судя по всему ее мать. Женщина ловит Сашу за рукав, та пытается вырваться. — …Отстань от меня! Все равно уйду!