Ничей

ПРОЛОГ

Где-то звонит колокол, еле слышный в подземном переходе, где стоит женщина: ей под сорок, её зовут Люба. Она в монашеском одеянии и поет псалом. — …Господи, Боже наш! Как величественно имя твое по всей земле! Слава твоя простирается превыше небес! Из уст младенцев и грудных детей ты устроил хвалу… — голос у неё чистый, красивый. Несколько зевак стоят поодаль, внимая пению монашки; ей подают, не скупятся.

Мимо торопливо проходит подросток по кличке Карлсон — ему лет пятнадцать-шестнадцать. Люба косит на него глазом, продолжая петь, — …ради врагов твоих, дабы сделать безмолвным врага и мстителя…

Не глядя в сторону Любы, Карлсон выстреливает молодым баском. — Уходи! Полицейский идет!

Одухотворенность мгновенно слетает с лица женщины: Люба обрывает пение, кидает в сумку, стоящую в ногах, банку для пожертвований, картонную бирку с текстом «Подайте на строительство храма» и убегает.

В переходе появляется веснушчатый полицейский. — Эй, гражданка в чёрном! Пожалуйста, остановитесь!.. — приказывает он.

 

…Люба бежит по битому кирпичу вдоль заброшенного жилого здания, на ветру развевается платок-апостольник, за ней — полицейский. От его вежливости не осталось и следа. — Стой, сучка! Догоню — урою!.. — кричит он. Люба забегает за угол, за ней — полицейский.

 

…На земле лежит полицейский, на лбу из раны сочится кровь. Запыхавшаяся Люба и Карлсон стоят поодаль. — Ты его не убил? — говорит Люба.

— Нет, — отвечает Карлсон. — У ментов лбы крепкие. Проверено.

Они подходят к полицейскому. — Жалко: молодой такой, — говорит Люба и придурковато хихикает. — Хорошенький!

— Ага! А если бы он тебя сдал за работу на чужой территории! — выговаривает ей подросток. — Ты, Люба, думай, кого жалеть! Мент это продажный!

Люба вздыхает. — Все мы люди, все мы — человеки.

Карлсон наклоняется, подбирает огромную гайку, лежащую рядом с полицейским, и кладёт в карман. — Пошли отсюда.

Они торопливо идут вдоль заброшенного здания. Люба на ходу снимает с головы чёрный платок-апостольник и кладёт в сумку.

— Тут тебе нельзя работать, — говорит юноша.

— Да. Нужно искать другой переход.

— Я завтра на Румянцевский рынок ухожу.

— Что так?! — удивляется Люба.

— На Крестьянском я уже примелькался. Менты в интернат могут сдать.

— И иди в интернат. Заживёшь как человек. Имя тебе дадут. Документы получишь.

— Чего! Офигела что ли! Слышал я, как в детдомах живут! Я пацан свободный и живу сам по себе!..

— Разве это жизнь — прятаться да убегать?

— А чё. Мне — в прикол…

Люба вздыхает, глядя на Карлсона.

1

По дачному поселку едет джип. Салон у него из белой кожи, дорогой и чистый. Под лобовым стеклом на шнурке болтается символ языческого солнца, похожий на диск от циркулярной пилы. За рулём — человек по кличке Бритва; ему слегка за тридцать, он сухощавый, в костюме с иголочки, и в затенённых очках в модной оправе. Рядом — Шрэк, по виду -  его ровесник, с ковшеобразной челюстью и в спортивном костюме.

— …Корней — урка старого закала и мы для него — никто, — говорит Бритва. — Пыль. Потому он у нашего пушера дурь забрал. Мол, толкал товар на его территории.

— Почему его?! — упрямится Шрэк. — Это наша территория!

— У него другой взгляд на эту тему.

— И чё нам теперь? Лапки кверху и всё отдать?!

У Бритвы звонит мобильник. Он достаёт телефон, мельком глядит на дисплей и отключает его. — Алиса утомила… Опять бухает, сучка…

Его товарищ грызёт ноготь.

— Шрэк, ты что-то в последнее время дёрганый стал, — говорит Бритва, искоса поглядывая на него.

— Почему это?

— Я тебя сто лет знаю. Раз ногти грызёшь, значит — проблема есть.

Шрэк престаёт грызть ноготь. — Башмак новый взял, а он — давит. Вот и проблема: пальцы стёр.

— Так — купи другие.

— Жалко. Эти разношу, — он наклоняется и мнёт носок ботинка. — Значит чё, подписываться на ликвидацию?

— Самим? Нет. Нужен спец со стороны. А нам при ликвидации быть на виду. С железобетонным алиби.

Шрэк распрямляется. — И где мы возьмём спеца? Объяву дадим?

— Ага. В интернете… Самая хрень заключается в том, что если начнёшь искать киллера, обязательно шумок пойдёт.

— И обязательно его услышит какая-нибудь тварь.

— И менты организуют тебе подставу.