Страница 11 из 28
— А вы, мсье, и в этой почте пошлите второе категорическое приказание ликвидировать Лисичкина в случае его обратного возвращения и припишите так: «Неужели вы не надеетесь на свои данные?»
— Ха-ха-ха! Это подействует! Но прибавьте, чтобы все было выполнено без малейшего риска.
— Я сейчас же напишу текст. Вы разрешите прочесть? Может быть, вы внесете какие-либо изменения: «Во что бы то ни стало ликвидируйте Лисичкина в случае обратного приезда. Себя берегите безусловно. Необходимы и ценны. Неужели не надеетесь на свои данные». Так и отправлю два документа.
— Теперь все, я еду, — сказал генерал, — надо сделать доклад Верховному, а потом всю ночь готовить бумаги князю Багратиону. Вылетает завтра утром. Будет сделано все совершенно секретно. О его отъезде знаете только вы, я и он сам. Только трое. Уже дано распоряжение в эскадрилью, чтобы был готов аппарат. Князь Багратион приедет туда один, на автомобиле с бумагами.
— Князь Багратион? Я его совершенно не знаю.
— Мой племянник. Только вчера он приехал из-за границы. Отчаянная голова! Упросил, чтобы я дал ему самое интересное поручение. Уговорил. Тем более, что здесь его никто совершенно не знает. Сделать все посредством его — полнейшая конспирация. Да и посудите, что у нас, в самом деле, за чертовая контрразведка! Только вы и выручаете. Кругом шпионы, черт их возьми! Любой рабочий, любой солдат, любой проводник — все продадут и выдадут, ни в одном человеке нет уверенности. Я нарочно племянника никуда не выпускаю. А то опять какая-нибудь каналья разнюхает.
— Он поедет завтра в отряд? Там у меня есть приятели-летчики, французы. Я к ним недавно ездил в Киньково…
— Теперь уже отряд перевели. Он находится на станции Ланская, там лучше аэродром, а главное, до самого отряда шоссе. Удобно для автомобилей. Ну, до свиданья! Я еду. До завтра!
Генерал стал искать свои перчатки и фуражку.
XXV
ГЕНЕРАЛА ЗНАКОМЯТ С «ЛИСИЧКИНЫМ»
Пока француз возился с ключом у двери, я уже сидел в дальнем углу столовой и читал газеты.
Когда в столовую вошли генерал с французом, я встал и поклонился…
— Вот вам, генерал, и сам Лисичкин.
— Что? Лисичкин?! — опешил генерал.
— Ха-ха-ха! Сам Лисичкин, — засмеялся француз, — или, вернее, его двойник. Это, генерал, тот князь, который сегодня был арестован контрразведкой, как Лисичкин. Позвольте вас представить!
— Ох уже эта контрразведка, — вздохнул генерал. — Вот она у меня где, проклятая, сидит!
Я пробормотал что-то по-турецки.
— Он турок, но говорит и по-французски.
— Ах. Очень приятно! Так вы Лисичкин? Ха-ха-ха! Ну, я спешу! До свиданья!
Мы обменялись рукопожатиями. Француз пошел провожать генерала до автомобиля…
Кто-кто, а уж я завтра полечу к своим. Это наверняка. Надо только сначала предупредить товарища Ефремыча. Придется просить по телефону машину. Я взялся за трубку аппарата, который стоял тут же, в столовой.
— Ну, князь, я очень рад быть вам полезным, — сказал француз, возвращаясь в столовую.
Я держал пока руку на аппарате.
— Чем, мсье?
— Вы сегодня же можете ехать. Один американский лейтенант едет сегодня в Приморск. У него отдельных два купе в международном вагоне. Я уже с ним говорил. У него едет целая компания. И он, конечно, оказался рад еще одному такому очаровательному спутнику…
— Очень вам благодарен!
Я сделал вид, что страшно обрадован.
— Это меня так устраивает!.. Когда отходит поезд?..
— Сегодня в 10 вечера. Ваш спутник-лейтенант приедет ко мне часов в 9. Я должен буду передать ему письма за границу и уже отсюда мы отправимся вместе на вокзал. Меня известит по телефону с вокзала комендант станции о точном времени отхода поезда.
Он подошел к столу, позвонил и велел подавать чай.
Я взялся за трубку и вызвал квартиру товарища Ефремыча.
— Алло! Кто? Да. Вы? Наш общий друг мсье устроил мне место в купе. Я в восторге. Сегодня же еду. Хотел бы заехать к вам проститься и поблагодарить вас за вашу любезность, за гостеприимство. Вы сейчас будете дома? Если можно, пришлите мне ваш авто. Да!.. забыл. Я спешу. Если я поеду к вам, я не успею собрать свой багаж. Пришлите человека. Жду. До свиданья!..
А теперь выпьем за компанию с французом чаю…
Когда я возвратился от товарища Ефремыча, француз с каким-то морским офицером собирались уезжать. Из моей комнаты вышел человек и доложил, что мой багаж весь собран.
Велели выносить вещи. Товарищ Ефремыч обещался быть на вокзале.
XXVI
ПОД ОТКОС!
Поезд тронулся. Мы с американцем стали разбирать свои вещи. Завязался разговор на французском языке.
— Расскажите подробно, князь, что это сегодня с вами произошло? Я слышал об этом в городе, а вот сейчас ротмистр снова подтвердил, что с вами вышел какой-то казус.
Я подробно передал картину ареста. Из-за сходства с каким-то бандитом.
Лейтенант хохотал.
— Вообще я не вижу здесь ничего путного. Каждому здравомыслящему иностранцу ясно, что у них, то есть у наших союзников, ничего хорошего не выйдет. Посудите: ведь они окружены людьми, в которых ни в ком нельзя быть уверенным, главное, в солдатах. Разве это солдаты? Я не говорю уже о рабочих и мужиках. Те только и ждут прихода красных. Я сам американец, но я хорошо говорю и понимаю по-русски. Я слышал часто разговоры среди населения.
— Ну и что же? Я мало знаю, так как по-русски почти ничего не разбираю.
— Все ругают власти и ждут красных. За положение власти я не дам ни одного фартинга. Это лично я. Но есть фантазеры даже из одной со мной нации и одного класса, которые верят в это пропащее дело.
— Я удивляюсь всему тому, что вы говорите. Неужели это так?
— Конечно, так! Положение властей здесь ненадежное и я уверен, что красные знают о здешнем развале. И вот, повторяю, есть фантазеры, которые верят белой армии, белой власти… Я знал многих таких психопатов. Знаю даже, что одна молоденькая американка, дочь миллиардера, мисс Дудль…
Послышался стук в дверь. Ввалились все остальные лейтенанты.
Черт бы их подрал!..
Начался картеж.
Переодеться, чтобы удобнее затем удрать, нельзя было и думать.
Сплавить их тоже не представлялось возможным…
Шел второй час ночи.
Я стал одеваться. Вынул дорожную кепку и одел пальто. Все необходимое было, конечно, со мной.
— Вы куда, мистер?
Ко мне обратился кто-то из играющих…
— Хочу пройти в конец поезда — вагон-ресторан. Хочу есть. Разбужу буфетчика и прикажу мне приготовить что-нибудь холодное.
— Олл-райт!..
Пусть подождут. С какой-нибудь станции дам телеграмму, что отстал. Попрошу сохранить вещи, догоню, мол, к отходу парохода.
Когда я подходил к концу поезда и вступил на площадку, отделяющую последний вагон, раздался страшный треск…
Площадка вылетела у меня из-под ног и я почувствовал, что теряю сознание!
— Приехали! Слезай!
XXVII
НА ВОЛОСКЕ!
Когда я пришел в себя — я огляделся.
От луны было светло, как днем.
Я лежал в какой-то канаве с водой около высоченной насыпи. Рядом неслись крики и стоны. Слышалась стрельба.
Сразу стало все ясно…
Скорый поезд потерпел основательнейшее крушение.
Только два последних вагона были похожи на что-то.
Одни из них валялся на насыпи боком, другой, перевернутый колесами вверх, распластался под откосом.
Далее — картина полного разрушения. Видны были груды щеп.
Я уцелел только потому, что открытая площадка, очевидно, сыграла роль трамплина.
При первом страшном толчке она подбросила меня, как мяч, и я этим избег того, что меня не сплющило между вагонами…
Я попробовал пошевелиться. Конечности действуют… Ощупался. Нигде крови нет… Попробовал встать; немного кружится голова и трясутся ноги.