Страница 23 из 32
— Но мы-то понимаем, что могли заметить это и раньше! Я вот что хотел… Этот Зверь… Мне нужно, чтобы ты нашла этого человека. Того, кого ты видела на постоялом дворе в Брохе. Просто узнай, кто он, а дальше я сам.
— Я должна искать печать, ты же слышал Ребекку.
— Да, но ведь печать как раз и может быть у того, кто управляет Зверем! Сама подумай: разве открытие Врат и пропавшая печать — это случайности? Или совпадения?
— Может быть. А может и нет. Это не быстро, мне нужно будет ехать на границу к Лааре, искать места, где были нападения Зверя, спускаться в Дэйю, смотреть ауру, только тогда я смогу сказать точно… А пока, всё непонятно.
— Я дам тебе людей в Брохе, в Ирхе, в Хаабхейне… что нужно — скажи.
— Только после печати.
— Послушай, Кэтриона, тут всё не так просто. Не слушай Ребекку, её заботит только то, как она выглядит в глазах коринтийской знати, королей по обе стороны моря, верховных джартов и главы Храма. А Зверь… Он убивает людей, понимаешь? А ведь мы давали клятву. Это наше предназначение — стоять на страже. Ты должна найти этого Зверя, найти с кем он связан, Кэтриона. Потом уже печать, потом всё остальное!
Она посмотрела в тёмные глаза Рошера. Его лицо всегда было грустным, он заправлял волосы за уши, слишком большие для его маленького заостренного к подбородку лица, и тёмные кудри, падая на лоб, придавали ему сходство с каким-то странным зверем. На его синем хитоне поблескивала печать стража, и Кэтриона вздохнула, глядя на неё.
Они слишком сильно в неё верят. Да, она многое видит и чувствует, она умеет находить вещи и людей, но она не всесильна!
— Что, если попросить кого-то из старших жрецов? Я же не одна шейда…
— Кэтриона, так глубоко в Дэйю, как ты, никто не сможет пойти, ты ведь знаешь. И я прошу тебя, не только как аладир, но и как брат, мы ведь связаны клятвой, это наш долг…
Магнус тоже брат, а Ребекка — сестра, как и все остальные…
Он ещё долго говорил о долге и клятве. И в чем-то он был прав. Она и сама думала, что пропавшая печать так или иначе связана со Зверем.
— И я хотел попросить тебя… Я понимаю, что ты служишь у Магнуса, но ты ведь можешь держать меня в курсе того, что найдешь? — спросил он негромко.
А вот это было уже даже не смешно. Кэтриона понимала, что каждый хочет быть осведомлен лучше других, понимала, что каждый из них надеется иметь в рукавах больше козырей, ведь Магистр очень стар и скоро его место освободится, но…
Они ведь все давали клятву, не только она. О том, что будут стоять на страже до последней капли крови. А выходит…
— Хорошо.
Она согласилась. Она не станет спорить — так будет проще. А там уж как получится.
Кэтриона спустилась к морю, окунула руки в воду. Вода очищает и уносит чужую память.
— Как перевезти козла, капусту и волка, — произнесла она вслух с усмешкой.
Вода была прохладной.
Найти печать, убийцу и Зверя. И сделать это всё одновременно и как можно быстрее. И никому не говорить. Кроме Магнуса, Ребекки и Рошера. И никто не должен знать о том, что другой тоже знает…
Всех заботит что-то своё: собственная честь, мнение королей, какие-то тайны. А ей придется спускаться в Дэйю. И смотреть чудовищам в глаза. Кто-нибудь из них хоть раз видел их так, как видит Кэтриона? Впрочем, глупо ждать жалости от Ордена.
«Без любви, без жалости, без страха».
Вода вдруг вернула воспоминания…
Кэтриона тогда была послушницей всего год, шла с кувшином наверх, мысленно считая ступени. Страх уже не делал руки и ноги ледяными, наоборот, страх, казалось, переродился — превратился в цепкие когти на ногах, заставляя пальцы буквально вгрызаться в шершавый песчаник.
…триста пятьдесят восемь…
Только она шагнула на верхнюю ступеньку, чья-то жилистая рука схватила её за запястье.
— Иди сюда, девочка, — цепкие пальцы сдернули с глаз повязку, — я вижу, в тебе есть Искра.
Эрионн. Старая ведьма — так называли её между собой послушники. Она перехватила Кэтриону за локоть и потащила в башню.
— …ты уверена?
— У неё есть третий глаз, его нужно только открыть, — скрипела Эрионн надтреснутым голосом.
— Мы бы заметили Искру раньше.
— Вы не заметили, она глубоко спрятана, но я вижу…
Кэтриона слышала обрывки разговора, стоя у входа и надеясь, что её сейчас отпустят.
Не отпустили.
Сколько она провела в башне? Это время стерлось, спуталось, превратилось в серое пятно.
Боль была дикой. Она накатывала волнами и откатывалась назад, совсем как прибой. Она разрывала внутренности и пыталась пробиться сквозь голову куда-то вверх, и Кэтрионе казалось, что сквозь неё прорастает огромное дерево. И иногда становилось невыносимо настолько, что однажды она стала биться о камни головой, надеясь, что либо боль пройдет, либо она разобьет себе череп и умрет.
Эрионн была беспощадна, а третий глаз всё никак не хотел открываться.
Ах, почему она не упала со скалы с кувшином? Несколько мгновений и всё…
Её приковали цепями, чтобы она не навредила себе. Она кричала, выла, плакала, просила, умоляла, угрожала…
Всё было бесполезно. А в ушах до сих пор стоял голос старой ведьмы:
Не сопротивляйся, девочка.
Она и не сопротивлялась. Она бы сделала, что угодно, но не знала, как.
Цепи истирали руки и ноги до костей, и каждый день послушницы Адды накладывали на эти места заживляющие повязки, стараясь не глядеть ей в глаза и не слушать её мольбы.