Страница 90 из 122
- Пойдем, на оргии я насмотрелась на жизнь вперед!
На чело Зора, будто туча набежала, а кадык нервно задергался, так что пришлось по-быстрому поинтересоваться:
- Куда мы пойдем?
- Узнаешь! – заверил Зорян. – Собирайся! Там, в сундуке одежда попроще, да и я переоденусь.
- А… - пожелала узнать я, но была остановлена:
- Перекусим по пути, а завтра днем вернемся!
С тяжелым сердцем я покидала лагерь, ловя растерянный взгляд Дуга, чувствуя неправильность, незавершенность всего происходящего. Зорян пытался отвлечь меня и успокоить, отчего сердце глупое, настрадавшееся за долгие годы плена, отвыкшее от любви, ласки и заботе, пытающееся их найти у ир'шиони, но познавшее жестокий отказ, скучающее по Гану, выбрало Зора. Не брат, но близкий и родной человек, проявляющий внимание. Зная мое отношение к своим кухаркам, он не поленился завезти меня в деревушку, где купил хлеб, кувшин молока и сыр.
По пути наслаждалась ровной дорогой, рассматривая окружающий пейзаж, чувствуя себя под защитой – какие бы сомнения не возникали, знала точно, что Зорян не обидит. Солжет, исказит правду, но останется верен данной когда-то клятве.
Дорога выскочила из леса и по зеленым холмам устремилась к Нордуэллу, и я запаниковала.
Зор, направив своего коня к моему, успокаивающе положил свою руку поверх моей ладони и промолвил:
- Не переживай, туда я тебя даже под страхом смерти не отправлю! – прозвучало довольно искренне, и я тихо поблагодарила, а он вдруг озорно подмигнул, сдавил бока своего скакуна, лихо свистнул и, совсем как в детстве, крикнул:
- Догоняй!
И я поддалась очарованию мига, окунулась с головой в омут воспоминаний, как когда-то в счастливом детстве, отправив коня в галоп, бросилась догонять друга, а душа сорвалась в полет на крыльях ветра, играющего с волосами.
Радостный смех звонко звенел над холмами, возносясь к самому небу, то ли на счастье, то ли на беду, но только Хранители ведали, что нас ждет за следующим изгибом дороги, как и за извилистым путем самой жизни.
Когда успокоились сами и остановили коней, Зор неожиданно стал серьезен, помог мне спешиться и, взяв под уздцы обоих скакунов, стал спускаться под крутой берег бурной широкой реки.
- Диарэ, - прокомментировал Зор, - знаешь название ее притока? – прищурился.
- Арэйл, - без заминки ответила я и поспешила к воде, чтобы коснуться ее, опустила руки в ледяные струи и блаженно прикрыла глаза.
- Чувствуешь? – Зорян присел рядом, и по звуку его взволнованного дыхания поняла, что он испытывает тоже, что и я сама.
- Будто дома, в родную Арэйл окунулась, - подзадорила. – Помнишь?
- Угу, - взор друга затуманился, и Зорян порывисто вскочил и стал скидывать одежду.
- Зор? – насторожилась я, он улыбнулся:
- А я как тогда… быстро! – и с разбегу нырнул, а сердце мое так и замедлило бег, затрепетало.
Приложила руки к груди, внимательно наблюдая за движениями Зоряна. Наглец помахал рукой и внезапно скрылся под водой, душа моя ухнула в пятки.
- Зор? – успела выкрикнуть я, но тут он вынырнул и мощными гребками поплыл в сторону берега.
Торопливо скинула с плеч накидку и подала ему, но друг отказался, накидывая свою тунику:
- Сейчас согреюсь!
Я следила за ним с интересом. Обнаженное тело Зоряна определенно привлекло мое внимание. Какая дивная грудь, с четко очерченными мышцами, по которым стекают прозрачные капли. Крошечные коричневые соски заострились от холода, взгляд ниже и невольно сравниваю то, что вижу, с тем, что видела у Алэра, задаваясь вопросом: «Он возбужден или это тоже от холода?» А происходящее волнует, опаляя жаром тело, так что щеки краснеют, вот только от стыда ли? «Нет», - признаюсь сама себе и медленно поднимаю взгляд выше, чтобы столкнуться с пылающими от едва сдерживаемой страсти зелеными очами.
Отворачиваемся сразу и оба, чтобы потом невольно сказать друг другу:
- Извини…
И мне тут же приходит в голову мысль: «А за что извиняться? За то, что молодых, да горячих тянет друг к другу? Тех, что испытывали чувства еще с юности, не понимая, не осознавая, а теперь представляя, что будет, если…»
Стало еще жарче, едва вообразила все в красках, захотелось погрузиться в ледяные воды реки с головой, чтобы привести мечущиеся мысли в порядок.
- Идем, - бросил Зор, не оглядываясь, и пошел вдоль берега, а я побрела за ним, стараясь успокоиться, не рискуя смотреть на его идеально прямую спину.
Река делала крутой поворот, противоположный берег маячил отвесной скалой, а на этом, за грудами камней, обнаружился вход в пещеру. Зорян без слов достал из тайника, устроенного в скальной нише перед вратами в подземелье, просмоленные заготовки для факелов. Чиркнул кресалом, извлекая искру, и небольшой костерок заиграл яркими бликами на прибрежных валунах. Впрочем, когда зажегся факел, костер был потушен и прикрыт камнями, чтобы ничто не напоминало о нем.
Чадный свет осветил довольно высокий потолок и изъеденные временем серые стены. Сердце тревожно и глухо отсчитывало удары, но любопытство, прочно угнездившееся во мне, заставило сделать первый смелый шаг. Зорян слегка придержал меня за руку, давая понять, что пойдет вперед, но ладонь мою не отпустил.
Что было дальше? Повороты, коридоры, подъемы и неожиданные спуски, мосты, сотворенные рукой природы, над бездонными пропастями, вырванными из темноты светом факела – для меня теперь все было едино. Заблудиться впопыхах, от незнания пропасть в темноте - стало делом простым. Только отпущу руку Зоряна, сделаю неверный шаг в сторону и пропаду в безвестности, забытая всеми. Могильная тьма, в которой оживают потаенные, изощренные страхи. Тишина, оглушительная, прерываемая неожиданными звуками – падением капель воды, неясными шорохами, будто чьим-то шептанием или шелестом крыльев и топотом лапок гадких насекомых. Непонятная тревога, снедающая душу безысходностью, пугающая запахами тлена и густым влажным туманом. Зор остановился и я, опасаясь его ответа, осведомилась: