Страница 3 из 32
Селина захлопнула дверь, оставив Гошу в полной растерянности.
Приближаясь к дому своей покойной бабушки, Селина почувствовала такую слабость, что, едва переступив порог, она упала на пол, а когда пришла в себя, ей показалось, что и секунды не прошло. Но на самом деле за эту долю секунды пролетело четыре дня. Девушка удивилась тому, что не испытывала голода, подошла к дверям и вдруг услышала необъяснимый гул прямо у себя за спиной, словно кто-то стоял сзади и что-то ей нашептывал. Селина так перепугалась, что быстро выбежала из бабушкиного дома, дав себе слово не заходить в него, пока не пройдет сорок дней.
События последних двух недель там измучили Селину, что она словно потеряла чувство реальности. Все, что случилось за эти дни, так походило на запутанный реалистичный сон, что ей хотелось ущипнуть себя и прикоснуться. Ну не может столько всего разом произойти в обычной жизни. Это только в сериалах на одну семью обрушивается уйма неразрешимых без помощи сценариста проблем. Но это был не сон. Явно не сон. Селина приблизилась к дому тети и увидела невеселую картину. У подъезда полиция. Видимо, что-то случилось. Сделав еще несколько шагов, она вдруг поняла, что каким-то образом знает, что произошло. И не только что, но и как.
Проходя мимо полицейских машин, Селина ощутила страшную тяжесть в ногах. Из дверей подъезда к ней выбежала соседка, ровесница, но не подруга, со словами о страшном несчастье. «Их было несколько, они вломились сначала к Инессе Марковне, ограбили и задушили, потом побывали у твоей тети, они изнасиловали ее до полусмерти. К ней на помощь спустился Миша. Они проломили ему череп топором, вернее, кухонным топориком. Твоя тетя в больнице, в коме».
Глядя на лицо Селины, можно было подумать, что она в шоке от страдания и горькой безысходности. Но это была другая боль - осознание собственной вины. Она, Селина, пожелала зла этим людям и ее желания воплотились в реальность. Ладонь невольно скользнула по кулону, висящему прямо на уровне сердца. Значит ли это, что гнев, исходящий из самого сердца, способствовал материализации злых пожеланий?
Поднимаясь по лестнице, Селина вдруг услышала топот, словно несколько человек одним рывком проносятся вверх по узкому пролету. Но по лестнице поднималась только она одна. А тут еще и голоса, проносящиеся по стенам подобно эху: «Нам надо отыграться. Надо. Во что бы то ни стало, иначе нам конец».
В теткиной квартире все вверх дном. Искали ценности. Снова пронесся по стенам голос: «Хочу поиметь эту дуру. Похожа на старую деву. Всегда мечтал испробовать старую девственницу… А это что еще за хмырь?.. Я видел топорик на кухне…»
- Кто разрешил вам входить? Лента на дверях для чего?
Селина с трудом поняла, что эти слова имеют отношение к реальности.
- Кто вы? – повторил незнакомец, держа руки на бедрах.
- А вы кто? – посчитала нужным спросить Селина.
Мужчина лет сорока с выразительно очерченными чертами лица показал удостоверение.
- Я из отдела по особо тяжким преступлениям. Если короче, то я следователь.
- А я племянница хозяйки этой квартиры.
- Я догадался, просто по привычке спрашиваю.
- Когда это все произошло?
- Два дня назад. Интересно, где были вы все это время?
- У бабушки покойной, в ее доме.
- Там нет телевизора?
- При чем тут это?
- При том, что весь вчерашний день по новостям только об этом происшествии и говорилось.
- Да, у бабушки не было телевизора. Вы что, обвиняете меня в чем-то?
- Я сопоставляю факты.
- Не знаю, сочтете ли вы нужным соотнести к фактам кое-какие мои видения, я могу поделиться ими.
- О! У вас бабушкин дар!
- Что вы знаете о ней?! Она доброй была и людям помогала.
- Допустим. Просто мне уже давно было известно, что ваша достопочтенная бабушка в молодости сидела в тюрьме за шарлатанство и мошенничество.
- Думайте, что хотите, но я знаю, что этих выродков было примерно пять человек. Им нужно было отыграться. А это значит, что они задолжали кому-то посредством игры. Может быть, в казино.
Следователь напряг брови и прикусил нижнюю губу. Больше всего он не любил ступать по ложному следу. Бывало, что все уже на мази, до решения криминального ребуса рукой подать, и вдруг осечка и все надо начинать с нуля и с белого листа. И, конечно же, меньше всего на свете он верил в предрассудки.
- Что еще вам привиделось?
- Их разговоры друг с другом. Но ничего наводящего.
- Видения к делу не подошьешь. А вот ваше уравновешенное хладнокровие меня потрясает. Говорят, вы недолюбливали тетушку. С соседом Мишей вы тоже были в контрах. Бедняжке Инессе Марковне вы пообещали, что ее скоро будут выносить в гробу.
- Это было простое раздражение. Она сказала плохие слова на мою бабушку, - Селина повысила голос. – Может, вы еще скажете, что я наводчица? Да вы спросите кого угодно в округе, что я собаки в жизни не обидела. Я обычный человек и меня, как остальных людей, можно вывести из себя, но это не означает, что я могу убить любого, кто косо на меня взглянет - вас, например.
«Если я пожелаю ему попасть сегодня же под колеса автобуса, наверняка, это случится», - вдруг подумала Селина и даже улыбнулась.
- А что касается моей тетки, то ни для кого не секрет, что мы не выносили друг друга, но опять же не до такой степени, чтобы так жестоко с ней поступить.
- У вас, юная леди, тон человека, испытывающего непонятное мне превосходство. Поверь мне, я раскрыл кучу кровавых преступлений и допросил около сотни тех, кто впоследствии были признаны виновными. Но подобной вам я не встречал.
- Комплимент?
- Констатация факта.
- Из всего вышесказанного я поняла одно: вы считаете меня виноватой и думаете, что я смотрю на вас уверенно потому, что имею на руках какие-то козыри.