Dual

Вот оно что! И “питаюсь” — как вампир, что ли? Я морщусь от такого сравнения.

— А ему, — киваю на Криса, — не станет плохо, если я буду постоянно так питаться?

Адам негромко смеется.

— Ни в коем случае. Наоборот, дуалам жизненно необходимо быть рядом. Если мы встречаемся и выбираем друг друга, то становимся только сильнее. И чем дольше находимся вместе, тем больнее расставаться. Мы входим во все более плотный резонанс. Кстати, дуал, так и не нашедший вторую половину, как правило живет меньше.

Он вдруг смолкает, скользит взглядом по кабинету и отворачивается к окну. Мне кажется, тут что-то личное. Мы ведь пока не видели его хранителя, только многочисленных сотрудников, помощников, воспитанников. С “половиной” Адама что-то случилось? Его дуал умер? Это очень тяжело — потерять близкого человека, уж я-то знаю. Снова вспоминаю перевернутую машину, запятнанный кровью снег, два тела на передних сидениях, и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться.

Спокойно, только не здесь. Вон как Адам сдержанно себя ведет, хотя явно погрустнел. Сидит, заложив ногу на ногу, и смотрит в окно. Над городом висит пласт плотных облаков, и дневной свет, слабый, неверный, ложится на его лицо бледной тенью.

И почему я всегда думаю о плохом? Может он со своей половиной просто расстался. Не обязательно же всем умирать, как моему семейству. К тому же Адам все еще может пользоваться своей силой, ведь так? И что это значит? Столько вопросов, которые пока рано задавать. Но они наводят меня на одну забытую мысль.

— А как у меня получилось управлять чужой волей, тогда, в больнице? Криса тогда поблизости не было.

Крис бросает в мою сторону быстрый взгляд и слегка кивает, одобряя вопрос. Адам отпивает кофе. Он никуда не спешит и словно оценивает, что нам нужно знать, а о чем стоит умолчать.

— Во-первых, он был все же относительно недалеко, где-то в соседних кварталах. Во-вторых, у тебя получилось, потому что вы с Крисом пересеклись раньше и довольно долго были вместе. Ну, относительно долго. У вас налажена связь. А так как ты, Сара, очень сильный носитель, то в результате можешь действовать даже без непосредственного присутствия своего хранителя. Конечно, твою способность нужно еще отшлифовать, многому научиться, но… — Он пожимает плечами. — В тебе заложен большой потенциал. В вас обоих.

Все время разговора Крис сидит молча, поджав губы. Изучает дипломы на стенах, визитницу на столе и, пристальнее всего, самого хозяина кабинета. Странно, но я чувствую его растущее недовольство — как будто испытываю его сама. Мне даже хочется снова взять его за локоть, чтобы он успокоился. И, кажется, тихушница Эмма тоже это чувствует, — я понимаю по обеспокоенным взглядам, которые она бросает в нашу сторону.

— А женщина из больницы и ее команда? — Крис потирает шею сзади, где остался синяк. — Они все здоровые. И сильные, испытал на себе. Они хранители, как я? Что им от нас надо?

— Они тоже хранители, — кивает Адам. — Агенство, так называется их организация. Хозяева Агентства поддерживают среди своих подчиненных идеологию, что дуалы опасны для всех. По их мнению, нас нужно искоренить как вид.

— Но ведь они сами дуалы?

— Да, но это одиночки без носителей. Хранители-обрубки. Они следуют только своим правилам. Если ради убийства пары дуалов приходится избавиться и от пары обычных людей, свидетелей или кого-то еще, то, по мнению Агентства, дуалы в дальнейшем уничтожат гораздо больше народа, поэтому их бойцы в такой ситуации не станут колебаться. Но в основном они сосредоточены на убийстве носителей. У Агентства разработана программа для их раннего выявления и искоренения.

— Раннее... искоренение? — повторяю я его слова.

— Убивают детей? — уточняет Крис.

Адам лишь кивает. Я в ужасе от услышанного. Целенаправленно убивать детей? Да какими монстрами надо быть, чтобы таким заниматься?!

— А этот небоскреб, — спрашивает Крис. — Это ваша главная штаб-квартира? Агентство знает про него?

— Конечно, такое было бы невозможно скрыть, — соглашается Адам. — Но он, как вы видели, не целиком принадлежит нам. Здесь офисы нескольких больших фирм, в такой ситуации устраивать крупную диверсию,  которая приведет к смерти тысяч людей, не решается даже Агентство. И при этом наша служба охраны периодически отлавливает их агентов… — Он сухо улыбается. — И вовремя стирает им память.

Я вскидываю голову, услышав это, а Крис выпрямляется в кресле, и на меня накатывает волна его гнева, будто огнем обжигает мозг.

— Так это ваша работа? — Он подается вперед. —  Это из-за вас я даже номера своего дома не помню?!

— Нет. — Адам успокаивающе поднимает ладони. — В тот вечер у клуба вы встретились с хранителями Агентства. Они уже некоторое время следили за вами, потому что вы копнули слишком глубоко. Что-то узнали про Агентство, используя при этом свои способности. То, чего знать не должны.

Флешка, конечно! Он же говорит о файлах на флешке. Мы с Крисом переглядываемся, и я вдруг вспоминаю — ярко, отчетливо, зримо. Серолицый дерганый мужчина, мы встречались с ним в клубе… Вспоминаю, как его тонкие нервные пальцы теребят флешку в форме старого автомобиля, придвигают ее к нам по столу. Вспоминаю наш торопливый диалог под грохот музыки и свою радость: у нас все вышло, мы наконец получили сведения!

Это я заставила его предать… кого предать? Компанию, в которой он работал. Внушила, что он жуть как ею недоволен. И он слил нам информацию про какую-то разработку. Пока не помню, какую именно.

— Вы неосторожно использовали свои силы, — продолжает Адам. — Вас заметили и собирались убрать. Агентство часто использует против дуалов нейронное оружие, которое называет нейрологическим подавителем.