Страница 9 из 79
Все длилось несколько секунд. Вскоре, я очнулся от этого необычного состояния. Очнулся и подумал, что лучше бы мне оставаться в небытии. Во все стороны, насколько хватало глаз, расстилалась пустыня, самая настоящая. Бесконечная полоса песка терялась вдали кривыми изгибами неровной поверхности.
Это было столь неожиданно, что сначала я, как безумный, закружился на одном месте. Первая мысль – это галлюцинация, наверное, я ударился головой, когда летел в окно.
В отчаянии я сел на песок, который, конечно же, мне только представлялся. Ноги отказывались повиноваться. Удивительной сложности были мои галлюцинации – теплый песок, легкий ветерок и звуки. Любой поклонник мескалиновых грёз и Карлоса Кастанеды мог мне позавидовать в данную минуту.
Неожиданно ослабшее тело бил озноб, сердце бешено колотилось где-то в горле, будто хотело выпрыгнуть наружу.
- Ого! – раздался голос сверху. – Это что за довесок?!
Парни окружили меня. Судя по взглядам меня не ожидало ничего хорошего.
- Это Макс, - сказал бывший Клетчатый, - внук деда Василия, - и уже ко мне, - Мальчик, я же тебе сказал идти домой.
- Ты меня достал, - пересыпая песок, тихо и упрямо ответил я.
Они засмеялись.
- Серёга, ты профессионал по части доведения до бешенства.
Я заметил, что глаза их все равно сохранили серьезное выражение. Затем Че спросил:
- Как ты попал сюда?
- Спрятался за сиденьями в джипе. Потом выбил окно в доме.
- Что нам с ним делать? С этим Джеймсом Бондом! – подал голос, доселе молчавший рыжеватый парень в камуфляже.
Че отвел всю группу в сторону. Они несколько минут спорили, наверное, обо мне и том, что следует со мной сотворить – пристрелить на месте или закопать посреди пустыни. Больше всех возмущался Клетчатый Сергей. «Вот, тип!» - зло решил я. Все, кроме звеньевого Че, двинулись вперед. Че подал мне руку и помог подняться. Я пошел с ним.
- Вначале будет небольшая слабость в теле.
Он повернулся ко мне.
- Где мы? – не мог не задать я глупый вопрос.
- Долго объяснять. Да и не время.
Ноги утопали в тёплом песке. Я четче стал различать звуки – тихий, мелодичный звон. В нем слышались неземная тоска. У меня защемило сердце от горечи и безотрадности, наполнивших душу. Мы поднялись на небольшой осыпающийся холм и остановились. Ветер бросал в лицо мелкие песчинки.
Внизу находилась песчаная долина, усеянная небольшими стеклянными, блистающими на солнце куполами. Каждую секунду, от самого легчайшего дуновения ветра, некоторые купола растрескивались, а многие взрывались миллиардами серебристых осколков. Вместо взорвавшихся куполов оставалось лишь чистое место.
Я был заворожен подобной картиной. Звук здесь слышался отчетливей – это был звук бьющегося стекла. Осмотрев поле, я заметил маленькую темную фигурку недалеко от нас.
- Всегда на посту, - кивнул Че.
Мы скатились по песку вниз.
Вблизи купола имели различия: одни тонкостенные и хрупкие на вид – они быстро покрывались трещинами и разбивались; другие, прочные, могли устоять перед ветром, только неожиданные мелкие камешки, принесенные потоками воздуха, вредили им. Внимательно присмотревшись, под куполами я разглядел тонкий рисунок, нанесенный на песке. Рисунок исчезал после распада купола, сносимый ветром. Некоторые купола были крупнее остальных, а рисунок под ними изысканнее и сложнее.
Наша группа подошла к тому, кто находился среди куполов. Мальчик сидел на песке и тонкой палочкой чертил замысловатый узор. Когда он закончил, в его руках появился небольшой купол. Мальчик осторожно накрыл им рисунок и перешел на другое место. Показалось, что он нас не увидел, и поэтому вновь начал рисовать.
В какой-то момент, мальчик поднял голову и в упор посмотрел на меня. Внутри все похолодело – у мальчика были большие абсолютно пустые черные глаза. Чернота занимала всю глазницу так, что белков не было видно. Он казался слепым, если бы не проницательность его взгляда. Ледяная волна, зародившись где-то внутри меня быстро разошлась по всему телу, не забыв ни единого уголка. Такой же льдистый ужас ударил одиночеством в центр сознания.
Мальчик вернулся к своему занятию, но я был уверен, что он заметил нас.
- Вам не кажется, что песок - самая вечная вещь на земле? – неожиданно спросил он, и сам же ответил. – Может, это оттого, что я здесь вечно. Но песком все начинается и песком заканчивается. Песчинка к песчинке.
- Что ты делаешь? – спросил я.
Он с тоской посмотрел куда-то вдаль – в его глазах была вечность. Банально, но иначе я не могу описать выражение, с которым он в тысячный раз впитывал пустыню.