Страница 36 из 132
— Тебе тоже, — проворчал Синдибум, протягивая букет колокольчиков.
Она взяла его под руку, утянув в угол балкона.
— Мне нельзя рассказывать про то, что должно случиться, — опустив глаза, проговорила она. — Но я больше не выдержу. Среди всех линий судьбы… — Мара запнулась. — Нет ни одной, даже самой тоненькой, где бы мы были вместе. Везде, даже в самом дальнем углу долины за бесконечным лесом.
Она вздохнула, покосившись на его непроницаемое лицо.
— Я не хочу верить, но…
Арий встряхнул коробку, чтобы жабы прекратили квакать и умоляюще взглянул на неё.
— Но, чтобы я ни делала… Как ни хотела… Нам не быть вместе.
Она облокотилась на перила, и букет, выскользнув из рук, кружась, полетел вниз. Колокольчики жалобно звенели, раскрыв бутоны, но холодный ветер безжалостно растрепал их и унёс к колючим веткам деревьев.
— Значит, покоримся судьбе? — еле слышно спросил Синдибум.
Даже клокочущая внутри злоба не могла прорваться через выросшую стену отчаяния.
— Не знаю, — пробормотала Мара, сгорбившись. — Разве можно противостоять высшей магии?
— Только этим и занимаюсь, — буркнул Арий, разглядывая трещину на парапете.
— А я не умею.
Он хотел ответить: «Я тебя научу», но его собственное Злыстное время, тикающее под чёрной шляпой, взяло верх.
— Чтобы научиться, надо этого хотеть! — резко бросил он и напомнил: — За тобой такие женихи ухаживают. Найдешь волосатого, молчаливого, скромного и сносного во всех отношениях! Со здоровенным золотым свитком!
— Аренька, пожалуйста…
— Арий! — надменно перебил он и, перевернув коробку кверху ногами, так что жабы забились об стенки и горестно заквакали, пошёл к лестнице.
— Ты не понимаешь! Настоящий волшебник поступает правильно, потому что видит все линии судьбы и выбирает самую верную…
Ступени вылетали из-под ног, в ужасе отскакивая за спину. Синдибум топал и грохотал, так что оборачивались редкие прохожие. Им-то хорошо, у них Благое время, а у него всё наперекосяк. Как будто Дырявая башня наклонилась, а он упал и разбился, но даже его личная смерть лишь покачала головой и, вздыхая, побрела прочь. Какая бесполезная, никчемная жизнь. Проклятая злысть пробирающаяся всё глубже и глубже в душу, только подливала масло в огонь: «Она тебя никогда не любила. Уже небось сошлась с кем-нибудь из высших. У неё всегда только это и было на уме».
Арий дошёл до лавки и толкнул дверь: «За-Хо-Ди-Те к Нам Ско-Рей»!
— Чтобы у тебя петли поотрывались, — пожелал он, и со всей силы грохнул, так что задрожали стены, а на полках запрыгали реликвии.
— Ай-ой, ой-ё-ёй, — подвывал череп первого привратника Плюгавой башни. — Сто зе это такое, дазе ф смегти покоя нет.
— Язык прищемил? — ядовито уточнил Синдибум.
— Посути мне есё, — заголосила реликвия.
Из-под стойки выглянул Голун.
— Совсем спасу нет, — пожаловался он.
— Чего тут приключилось-то? — проворчал Арий.
Хозяин покосился на череп, шмыгнув носом.
— Уморил меня окаянный. Весь день вчера жаловался, ни на минуту не затыкаясь. Я уж и просил, и требовал, и угрожал, а он ни в какую, — Голун сбился до шёпота. — Так меня вымотал, что я лавку в полувечер забыл закрыть. Тогда уж мы совсем поругались. Я обозлился и приложил его гаечным ключом.
— Поделом, — привалившись к стойке, выдавил Синдибум.
— Злыстно время, — совсем расстроился хозяин. — Зуб этому ворчуну выбил. Вот теперь шепелявит да пришепётывает.
— Ну и пусть.
— Так трепаться-то не перестал! Бубнит да бубнит! Только теперь непонятно ничего. Кому он такой нужен. Одна радость, ключ продал.
— Как? — подскочил Арий.
— Я же лучший в башне продавец, — подбоченился Голун.
— Из худших.
— Кто-то же должен работать, пока ты шляешься неизвестно где!
Синдибум закрыл лицо руками. Как день начнётся, так и продолжится. Мало горшка было, теперь ещё и ключ искать. Он сам не заметил, как проговорился вслух.
— А чего его искать? — не понял хозяин. — Изобретательнице нашей, Агриппине, он всяко нужнее.
Арий только рукой махнул. Сдвинул Голуна плечом и протиснулся в чулан. Нашёл мешок гнилого топинамбура и сунул туда приоткрытую коробку с клыкастыми жабами. А чтобы не разбежались, да мухи не разлетелись, завязал верёвкой.