Страница 115 из 132
— Даже не проси! — завыл он. — Сегодня никому не будет милости. Все попадут в царство покоя и умиротворённости кверху тормашками и никогда не смогут перевернуться. Запрещенное заклятье! Бабушка сто лет не видела внука и бежит обнима-а-а-аться!
Синдибум бросился на Быстрогонов, загребая руками, и братья, спотыкаясь, припустили прочь.
— Никто не уйдёт! — поддакивал Болевар, а Арий отвешивал пинки, сопровождая каждый «древним безрунным волшебством».
— Ученик чародея опоздал на занятия!
— Ученик чародея не выучил реликвиеведение!
— Ученик чародея не сдал экзамен!
От последнего удара Петюня обиженно вздрогнул и прибавил шагу.
Симон придержал за плечо разошедшегося Синдибума и шепнул:
— Возвращаемся, пока они не пришли в себя.
— Я еще не использовал заклятье: «Фермер поймал воришку», — пожаловался Арий, пряча уменьшенную могильную плиту в мешок.
— Оно слишком жестокое, — усмехнулся Болевар. — Идём скорее.
Они добежали до жёлоба и забрались обратно. Ещё один короткий спуск. Последний поворот, и перед ними раскинулись тёмные объятия катакомб. В затхлых коридорах подрагивали тени от тускло светящихся огненных улиток, медленно отползающих подальше от шума. В черноте катакомб скребли коготками лохматые вертихвосты, нашаривая привычное угощение. От потолка расходилось неровное сияние, но Синдибум нашёл бы дорогу даже с закрытыми глазами. Три раза налево, и вот он, знакомый тупик. Только открытый люк перекрывала огромная фигура вышибалы. Во мраке поблёскивали защитные руны, синей вязью разукрашивающие лицо.
— Как это мы попали в «Гадкую виверну»? — делано удивился Арий. — Неужто свернули не туда.
Дробовик невозмутимо молчал.
— Нам бы пройти? — попытался Синдибум.
— Поломаю, — едва дрогнули тонкие губы.
Арий вздохнул. Такого не обманешь — не поймёт.
— Тут древнее безрунное волшебство бессильно, — заметил он, пытаясь придумать что-нибудь подходящее случаю, но из темноты выскочил Хвыщ.
Синдибум не успел ничего сообразить, а подмастерье зеленщика уже лупил его тонкими руками по груди. Каждый удар отдавался болезненными спазмами в ране.
— Ты чего? — попытался защититься Арий, но Хвыщ продолжал молотить его, как оголтелый.
— Ты убил моих жаб. Где они? Куда ты их дел? Отнёс в Злыстные земли? Предатель! Гад! А говорил, что друг. Я же тебе поверил.
В несчастных глазах подмастерье зеленщика стояли слёзы.
— Я убью тебя! — бушевал он.
— Потише, — примирительно буркнул дробовик.
— Ни за что! Забью его до смерти! — ревел Хвыщ.
— Да всё с ними нормально, — отчаянно вскрикнул Арий. — Они в лавке Голуна. В мешке с гнилыми топинамбурами, — прикрываясь руками, пытался объяснить он.
— Нет! Твой бездушный хозяин сказал, что ты забрал их в Злыстные земли, чтобы утопить в трясине…
— Кому ты веришь! Он же врёт! Ненавидит меня и врёт, — Синдибум наконец-то перехватил Хвыща за запястья. — Зачем мне их забирать, сам подумай.
— Правда? — всхлипнул подмастерье зеленщика. — Они живы?
— Ещё как. Налопались, наверное, так что вылезти из мешка не могут. Сидят теперь довольные, как у себя на болоте, даже ещё больше.
— Хорошо, — обмяк Хвыщ, пытаясь обнять Ария за плечо, но тот отстранился.
— Ты мне и так синяков понаделал, — объяснил он. — Ты лучше беги, забирай их поскорее. А то видишь, Голун какой, мало ли что может с ними сделать. От него всего можно ожидать. Вдруг супчику захочется…
— Да, да, да, — забормотал подмастерье зеленщика уже набегу.
— И нам пора, — довольно заявил Синдибум.
— Как там? — неожиданно спросил Хвыщ, растирая красные глаза. — С бабушкой всё в порядке?
— Лучше не бывает, — вздохнул Арий, — беги, я тебе потом всё расскажу. Обещаю! Когда всё закончится.
— Точно-точно, — поддакнул Болевар, разглядывая огромную фигуру вышибалы. — И этого с собой прихвати.
Хвыщ растерял остатки храбрости и перевёл испуганный взгляд на дробовика.
— Он со мной не пойдёт, ему хозяин приказал вас задержать, я слышал. Простите! Мне торопиться надо. Как бы жабы в мешке не задохнулись.
Он попятился, развернулся и унёсся в темноту, а вышибала так и остался стоять. Такой же невозмутимый, как был. На него история с жабами и прочая болтовня не произвели никакого впечатления.