Страница 111 из 132
Он быстро вернулся обратно ещё более раздосадованный. Забил колокол, и выглянувший из-за занавески Арий увидел, как на месте Дененочных часов в небе расплывается косая руна, загнутая с обеих сторон.
— Допрыгались, — рявкнул Болевар. — Теперь никакой магии. Как, скажи на милость, нам выбираться? Тебя же кто угодно узнает! — он внимательно присмотрелся. — Очень хорошо, что ты избавился от цилиндра, но это не поможет.
Симон заходил по комнате, пиная пёстрые подушки.
Синдибум только плечами пожал.
— Сам меня сюда позвал. Надо было встречаться в Передудле.
Болевар что-то прорычал в ответ и, хлопнув себя по лбу, полез в саквояж. Порывшись в отделениях, он вынул парик с длинными пепельными волосами.
— Не зря же я овладевал парикмахерским искусством, — бросил он. — Сейчас сделаем из тебя приличного волшебника.
Арий закатил глаза.
— Я лучше неприличным останусь, — заскрипел он, поморщившись.
— А тебя никто не спрашивает, — громыхнул Симон.
Помимо парика он достал краску, накладную бороду, перламутровые очки и почти бесцветные шарики в прозрачной коробочке. Предупредил:
— Сиди и не двигайся!
— Дышать можно? — проворчал Синдибум. — Как вы вообще проморгали восстание Димитрия? Не за два же дня он со всеми договорился?
— И не за три, — проворчал Болевар, разводя краску для волос. — Мы слишком много времени тратили на чернобуков.
— Зачем? — подпрыгнул Арий. — Только не рассказывай про их многочисленные вредительства, я много видел и теперь знаю, что всё не так, как в башнях плетут. Дело ещё в чём-то. Так?
Симон недовольно вцепился в его накладную шевелюру, но всё же ответил:
— Да, и это очень личное, — он вздохнул. — Один из главных чернобуков убил нашего отца и до сих пор живёт себе спокойненько и радуется своей поганой жизни! — голос сорвался: — Но мы найдём его, даже если придётся перевернуть все Злыстные земли вверх дном, и покараем подлого убийцу.
Синдибум чуть не брякнул лишнего, но вовремя прикусил язык, решив больше ни о чем не спрашивать. Хватит! Из-за этого мстительного мегамага дед не мог вернуться домой, а бабушка страдала много лет. Он бы вообще не стал помогать, но грядущая война никому не принесёт добра. Поэтому надо стиснуть зубы, и довести дело до конца.
На преображение ушло около часа. Он изъёрзался, проклиная колючие волосы. Голова жутко чесалась, но будто этого было мало, Болевар покрасил ему брови и заставил запихать бесцветные шарики за щёки. А чтобы окончательно изменить внешность, приклеил козлиную бородку и длинные, завивающиеся усы. Стёкла очков переливались на свету, меняя оттенок глаз.
— Прекрасно! — разглядывая свою работу, выдохнул Симон. — Тебя бы и бабушка не узнала.
— Сомневаюсь, — глядя в зеркало, скривился Синдибум. — Уж больно у меня наружность яркая.
— Ты болтай поменьше, — приказал Болевар. — Тогда точно никто не догадается.
Арий только вздохнул.
— Вряд ли, проверить на ком-нибудь надо.
— Ну, конечно! — прикрикнул Симон, запихивая расчески, щипчики и разноцветные пузырьки в саквояж. — Давай вечеринку устроим!
— Нет, сходим куда-нибудь.
Болевар бросил ему строгий чёрный сюртук.
— Куда это ты собрался? — прищурился он. — С Марой увидеться хочешь? Даже не думай!
— Одним глазком, — попросил Синдибум.
— Да хоть вообще без глазков. Сначала запустим Безбашенный хоровод, а потом делай, что хочешь.
Арий недовольно забурчал и, надев сюртук, вышел в коридор.
— Я, между прочим, — припомнил он, — выхватывать не умею. Один раз пробовал и то неудачно.
Симон выглянул из комнаты.
— И только сейчас об этом говоришь? Да что ты вообще умеешь? Языком трепать?
Синдибум передёрнул плечами, загоняя поднимавшуюся злость поглубже.
— Почти всё, — серьезно заметил он. — В реликвиеведении только слаб.
Болевар рыкнул что-то неблагозвучное, сжав зубы.
— И что будем делать, раз ты такой гениальный?
— Прикупим новую лапу-хваталку. Она сделает всю работу за нас. С ней добыть реликвию просто, как никогда.
Симон скрылся в комнате, ничего не ответив.
А Арий тоскливо оглядел свой дом. После прощания с дедом внутри поселилась едкая горечь. Но останавливаться нельзя! Война не должна повториться. Ни на Злыстной стороне, ни здесь. Чтобы больше никто не терял дорогих, близких людей из-за неясных, подлых, мстительных планов жадных до власти колдунов. Он что-то почувствовал тогда. Вот и сейчас ему казалось, что он больше никогда сюда не вернётся.