Полуночница

В иной раз я бы равнодушно отнеслась к подобного рода беспокойству, но перемены в жизни научили меня быть осторожной.

— Хорошо, Арес. Обещаю, — не стала я спорить. Друг заметно выдохнул и расслабился.

Мы вышли к театру Берльорда, построенного при покровительстве старой царицы. Теперь здание стояло заброшенным: спектакли давно бросили играть. В новое время искусство почти перестало пользоваться спросом.

Мне вдруг стало жаль, что я не застала прежней жизни города. Я представила, как в доме зажигались огни и вечером на премьеру приезжали знатные жители, как выходили из карет дамы в пышных платьях, опираясь на руки спутников, как весь высший свет собирался в одном зале, а после долго не утихали разговоры и слухи... Разумеется, даже если б я очутилась здесь тогда, единственной возможностью увидеть всё это великолепие изнутри, было б посетить театр в качестве обслуги — и то, на работу такого уровня устроиться трудно... Стало грустно.

Мой интерес не скрылся от племянника Расмура. Он нахмурится и счёл нужным повторить, то о чём говорил прежде, будто ожидая, что я прямо сейчас встану и закричу: «Долой верян! Возродим настоящее искусство Льен!»

— Уна, Треокого ради, побольше благоразумия!

Я фыркнула промолчав. Мы сели на скамью. Незаметно для остальных Арес протянул мне сложённую в несколько раз бумажку. Он не дал мне её развернуть и настоял, чтобы я ознакомилась с содержимым позже.

— Это от дяди, — шепнул он. О некоторых вещах лучше не говорить вслух. Похоже, повар считал так же. Мы обменялись с Аресом многозначительными взглядами, и я поняла, что письмо стоит потом сжечь. — А это от меня, — добавил он и положил мне на колени кулёк. — Я знаю, что у Расмура изъяли имущество, и он не смог тебе заплатить. Считай, что это плата за работу в трактире.

— Я не возьму! — воспротивилось я, зная, как им самим сейчас нужны монеты.

— Ты берёшь деньги и точка, Уна. В этом вопросе я не собираюсь с тобой спорить.

— Я верну... — начала говорить я, но он меня прервал:

— Ты всё заработала. Это честно.

Мне хотелось сказать, что честно — это, когда ты знаешь, что получишь монеты в срок. Когда трактир не закрывают и не выживают прежних владельцев. Честно, когда ты помнишь предыдущий день и не боишься завтрашнего. Но в который раз я смолчала, не желая выплёскивать на друга эмоции. Он и так без меня это знал.

Я убрала кулёк и поблагодарила Ареса. Он улыбнулся мне и сказал:

— А теперь я хочу знать, у какого друга ты сейчас живёшь. Я видел Рему, она обо всём проболталась. По правде, я начинаю ревновать, — шутливо ткнул он меня в бок. — И кто это? Я знаю его? Мико?

Я разозлилась на словоохотливую подавальщицу, не умеющую держать язык за зубами и воспылавшую к моей истории интересом, когда мы с ней случайно увиделись на улице, но призналась:

— Нет, вы не встречались. Это один из наших клиентов. Друг твоего дяди, — зачем-то неловко добавила я. Приятель нахмурится и настороженно произнёс:

— Да, у Расмура много знакомых. И как он? Всё хорошо? Тебя не обижает?

— Арес! — возмутилась я. — Столько вопросов! Во-первых, я не готова... — покраснела, смущённая, что обсуждаю подобное с ним, — ...к отношениям. Во-вторых, он старше. В-третьих...

— Уна, мне это не нравится. Если он взрослый мужчина...

— Не думаю, что ему много лет. Он не выглядит старше двадцати пяти лет.

— Если он взрослый мужчина, — настойчиво повторил будущий страж, — то может ждать от тебя большего, чем просто дружбы. Тем более ты живёшь с ним под одной крышей. Знаешь, как это выглядит?

Я сникла. Ивар с его нелюдимостью и любовью к одиночеству (которая почему-то не распространялась на меня) совсем не представлялся мне в роли маньяка из бульварных романов. Я слабо могла вообразить, чтобы он начал распускать руки, но в глазах общества моя репутация оставляла желать лучшего.

Многие ровесницы уже вышли замуж и успели завести детей, но я сама чувствовала себя ребёнком. У меня ещё столько всего впереди! Я вздохнула. Людям только и нужно, что посудачить об остальных. Я знала, что каждый раз, когда я выходила из дома картёжника, за спиной раздавались шепотки. Разумеется, это происходило не в «нижнем» городе — там никого не удивишь. Но старые знакомые явно осуждали моё поведение. Хотя, можно подумать, кто-то из них предлагал помощь... «Как будто я могла поступить по-другому! Нет, никого не стану слушать», — внезапно решила я.

— Не переживай. Я со всем справлюсь, — заявила я Аресу.

Вернувшись домой, я нетерпеливо развернула письмо Расмура и принялась читать: «Дорогая Уна, — писал повар. — Я многое должен тебе рассказать. Жаль, что я не смог это сказать, когда мы виделись в последний раз — веряне всюду следят за мной. Я даже с трудом смог незаметно передать Аресу свои записи. Далее, по существу.

Во-первых, девочка, я искренне сожалею, что всё так вышло. Я знаю, ты любила трактир не меньше меня. С первой секунды я понял, что ты очарована этим местом. За время, что мы провели вместе на кухне, я заметил, что у тебя способности к приготовлению блюд. Сейчас жизнь стала непростой, и тебе будет сложно найти работу, поэтому я оставил рекомендационное письмо. Обратись с ним по приложенному адресу, если захочешь и дальше трудиться на том же поприще. Мой знакомый должен тебе помочь (я надеюсь), но я не в курсе, как на данный момент у него обстоят дела.