Полуночница

— Что с тобой происходит? — спросил он меня. Я и сама не могла объяснить. У меня было ощущение, что скоро моя жизнь круто изменится. Как тогда, когда в Вижском граде меня заметили веряне, и тогда, когда я сбежала от госпожи. Я ещё не осознавала, что произойдёт, но совершенно точно понимала, что всё теперь будет иначе.

На следующий день Расмур снова отправил меня в дом мужчины, тревожащего мою душу. Я принесла ему пшённую кашу с мясом и сливочного сыра. Как и в прошлый раз, пока он ел, я тасовала колоду.

— Пяти игрокам раздай карты определённых мастей, а шестому — все разные, — уже привычно велел тот, чьего имени я до сих пор не знала. Но я справилась с его заданием, хотя оно оказалось сложнее, чем раньше.

В каждый мой новый приход правила не становились проще. Иногда я сидела одна на крыше дома Устара и перебирала колоду, пытаясь научиться лучше справляться с заданиями, чтобы увидеть хоть что-то, кроме насмешки, в его глазах. Но каждый раз лишь слышала в конце это неизменное: «Ты можешь лучше, Уна». Это злило меня, выводило из себя, и я начинала быстрее двигать пальцами. Шёпотом считать карты он давно меня отучил, и сосредоточиться мне стало сложнее, хотя в его доме, несмотря на грязь и пыль, ощущался какой-то неизменный странный уют, притягивающий меня, как и сам хозяин жилища.

Я не знала, почему не могла сказать ему «нет». Таинственный мужчина затянул меня в какую-то игру, из которой я уже потеряла шанс выйти.

Он никогда не открывал дверь с первого стука. Всегда выглядел неопрятным и заспанным, с постоянной щетиной и синяками под воспалёнными красными глазами. Я уже сомневалась, не померещился ли мне тогда тот горделивый лоск при нашей первой встрече в трактире. А принимая меня, он очень быстро, но аккуратно ел, и однажды, не отрываясь от карт, я спросила его, прервав уже ставшую привычной тишину:

— Вы не обедали сегодня?

Шулер оторвался от мяса и спокойно, будто в этом нет ровным счётом ничего особенного, ответил:

— Нет.

Оказалось, что он питался только тем, что я ему приносила, а сам никогда не закупал бакалеи, не посещал рынок и не пользовался услугами прислуги. Хотя от безденежья, вопреки скромному виду жилища, хозяин не страдал: на серебряник, который он тратил за один вечер, я жила несколько дней.

На мой вопрос, почему он не наймёт служанку, мужчина поднял на меня удивлённые глаза и с непосредственной искренностью спросил:

— А зачем?

И больше я подобным у него не интересовалась. За эти ужины я неплохо отточила ловкость своих пальцев, хотя не встречала никакого отклика от того, кто меня в это вовлёк.

— Как вы узнали, что мне потребуется обратиться к цирюльнику? — донимала его я во время приёма пищи.

— Не отвлекайся, Уна, — слышала раздражённое.

— Как вас зовут? — не унималась я.

Он молчал. В один день я так разозлилась на его невнимание, что бросила карты на стол. Они рассыпались по деревянной столешнице, а некоторые даже упали на пол. Мужчина отнёсся к моему всплеску чувств равнодушно, даже не подняв голову от тарелки.

— Тебе нужно быть спокойнее, Уна.

— Да кто ты такой, чтобы требовать от меня что-то?! — возмутилась я.

Как оказалось потом, хозяин дома не ответил мне сразу лишь потому, что тщательно обдумывал заданный вопрос, перебирая по столу пальцами. Когда я услышала наконец его голос, то успела успокоиться.

— Пойдёшь ко мне работать служкой?

— Нет, — удивлённо бросила я.

— Но ты же говорила, что мне нужен помощник по дому, — обескураженно произнёс он.

— Я не имела в виду себя, — с твёрдой уверенностью ответила ему, обиженная, что он так воспринял моё любопытство.

Когда мы расстались, мужчина проводил меня задумчивым взглядом. А при следующей встрече он наконец-то представился:

— Меня зовут Ивар.

Я удивилась, хотя не подала виду, и доброжелательно улыбнулась ему. Хозяин дома заметно нервничал.

— Хотя ты отказалась от моего предложения, я буду рад, если ты будешь ко мне приходить в свободное от работы время.

— Я не могу этого делать, — зачем-то резанула собеседника я, уколов его за долгое пренебрежительное отношение к своей персоне, хотя его личность по-прежнему интриговала меня.

— Но ты же общаешься... С этим... Из стражей.

Его осведомлённость насторожила меня, хотя и не вызвала тревоги. Я постоянно гуляла с племянником Расмура, и многие видели нас вместе.

— Он мой друг. И его, между прочим, зовут Арес.

— Я тоже хотел бы стать твоим другом, Уна, — нерешительно сказал Ивар, проведя рукой по своим волнистым волосам. Его искренность подкупила меня.

— Тогда я буду приходить, — невольно пообещала я.

И мужчина улыбнулся светло, искренне, как ребёнок. Мне не хотелось разочаровать его. По крайней мере, в этот момент.