Полуночница

С наступлением серпеня в царстве Льен заметно похолодало. Первые дни стояли не по-летнему холодные, и я ужасно мёрзла без тёплой одежды. Неудивительно, что вскоре я простыла.

Чтобы не нагружать лошадь, Милош старался идти пешком, а я, больная и хлюпающая носом, дремала в седле. Вор обещал, что вскоре мы выйдем к небольшой деревне, и там я смогу отогреться и обратиться к знахарке. Встретить в таких дремучих местах настоящего целителя казалось просто невозможным.

Но пока я лечилась отварами, которые пытался готовить Дульбрад. Он сетовал, что больше знаком с травами, помогающими остановить кровотечение, заживить рану или унять боль, но мало знал о способе лечения моего недуга. Мне оставалось только дальше сидеть на спине усталой кобылы и надеяться, что мы скоро приедем.

Путь длился вечность. Мы двигались слишком медленно, но даже этот темп казался очень быстрым. Меня знобило, мучила слабость, и я не могла ни о чём думать. На следующий день лихорадка только усилилась.

Я уже не осознавала, где нахожусь, и постепенно погрузилась в бред. Звуки леса слились для меня в слаженный гул. В стволах деревьев мерещились искры пожара, а среди них мелькали лица верян. Меня преследовал холодный взгляд Лирана Фалькса. Я видела его чёрные глаза, и мне чудились в них языки пламени. Наследник представал в облике огненного змия, и я кричала, когда его склизкое туловище обхватывало меня и сжимало, ломая кости и выбивая дух.

Во тьме, озаряемой лишь огненными вспышками, моим проводником стал чужой голос:

— Уна! — звал кто-то. — Держись! Ещё немного...

Я не помнила, кто ко мне обращался. Я забыла, кто такая Уна и каково было моё имя. Я ничего не могла удержать в голове, но почему-то не желала уступать слабости.

Потом холод сменился теплом. Меня положили на что-то мягкое. Я услышала женский шёпот. Слова, произнесённые прямо в ухо, казались незнакомыми. Чужое наречие стелилось напевом, и я заснула глубоким, крепким сном, не имеющим ничего естественного.

Когда я очнулась, увидела уродливую старуху. Но не только старость делала её такой страшной, а ещё и пережитые невзгоды. Слепые глаза закрывали бельма, жёлтую, сморщенную кожу испещряли белёсые шрамы, а приоткрытый рот демонстрировал беззубую челюсть. Я поняла, что женщина была немой, заметив чёрную пустоту на месте языка. Образ довершали сальные седые волосы, торчащие клоками во все стороны. Поначалу я приняла её за нечисть и едва не вскрикнула, но потом осознала, что ошибалась, хотя в её внешности присутствовало мало человеческого.

Старуха изогнула покрытые шрамами губы в улыбке. Казалось, что кто-то играл с ножом, водя им по её лицу. Она что-то прохрипела. Я ощутила вонь, исходящую из её рта. От тела пахло не лучше: потом, мочой и чем-то ещё, особым, без труда дающим угадать близость стоящей рядом смерти.

Я огляделась и поняла, что лежу на старом тюфяке. Окружение ясно говорило о нахождении в деревенском доме. Взгляд зацепился за покрытый паутиной потолок и прогнившие доски пола. Помещение давно не прогревали. У старухи изо рта валил пар.

Я с удивлением поняла, что чувствую себя значительно лучше. Меня ничего не беспокоило. Исчезли озноб и другие признаки болезни.

Старуха подала глиняную чашу, один край которой был немного подбитым, а затем протянула свои руки, пытаясь помочь мне подняться. Я заметила, что у неё недоставало нескольких пальцев, а кое-где не хватало последних фаланг. Я обычно не испытывала брезгливости перед старостью, но когда поняла, что сейчас она прикоснётся ко мне, меня всю передёрнуло. Я села сама и поспешно схватила кружку, испытывая нестерпимую жажду.

Глотнула и едва не выплюнула. Горячее содержимое отдавало каким-то мерзким привкусом, напомнившим вкус падали. Я не стала гадать, из чего приготовили напиток, и отставила его в сторону.

Старуха молчаливо наблюдала за моими действиями слепыми глазами. Мне стало не по себе. «Где Милош?» — подумала отчего-то испуганно.

Я не знала, как вести себя с бабкой. Если задам ей вопрос — она не сможет ответить. Я решила встать и отправиться на поиски бросившего меня вора. Но стоило мне опустить ноги на дощатый пол, как в голове прозвучало: «Да спит ещё твой мужчина... Выдохся весь, пока тебя тащил. Кобылка-то хворая у вас была, не выдержала дороги, но пала с честью — до конца терпела, миленькая. Продержалась почти до самой деревни».

Я боязливо уставилась на старуху. Как её беззвучный голос смог проникнуть в мои мысли? К кому же притащил меня Милош?

— Кто вы? — с подозрением спросила я.

Ответ пришёл не сразу. «Та, чьими устами говорят духи», — услышала шёпот в голове. Я чувствовала себя настороженно. Может, я начинала сходить с ума?

«А кровь твоя рассказала много интересных баек...» — не замечая предостережения, продолжила она.

— С меня хватит! Я хочу видеть друга.

Я подскочила и, заметив, как её скрюченное тело приближается ко мне, дёрнулась в сторону, будто боясь, что ведьма кинется вдогонку. Выскользнула из комнаты и увидела Милоша, как и предупреждали, спящего. Вор лежал на остывшей печи, подложив мешок под голову. Лицо казалось безмятежным и расслабленным.

— Милош! — кинулась я к нему.