Добрые Соседи

Зеленые пальцы, красные шторы... и, разумеется, пианино. Иногда - черное, иногда - красное, но неизменно - зловещее. Старые страшилки, знакомые с детства. А как именно все эти предметы становятся страшными? И главное: кто во всем виноват?..

***

Давным-давно, но не слишком, когда персональные компьютеры еще были большие, а шанс приобрести хорошую книгу - наоборот, родители решили купить Катерине пианино. Катерина это решение одобрила целиком и полностью: ведь у сестрички Танечки уже было пианино, у приятеля Дени - тоже, и даже у соседки Галки было что-то с клавишами. Какая же это жизнь - да без пианино?

Инструмент редкой породы "доступный по цене" встречался тогда немногим чаще хорошей книги. А интернета дома не было вовсе, так что парой кликов дело не обошлось, родители устроили настоящий квест. Подобных слов Катерина в те времена не знала, но процесс ей понравился. Еще бы: облазить столько закоулков в самых разных магазинах, пока родители говорят с продавцом о чем-то скучном.

Квест завершился на закате, на другом конце города, под боевой клич папы: "С меня хватит, либо - здесь, либо я - пас!" Магазин, скорее всего, был комиссионный, иначе откуда бы там взялся старинный рояль? Катерина села на пол, обняла рояль за ножку и твердо сказала: "Этот!" Мама окинула рояль скептическим взглядом и задумчиво сказала: "Хорош! Но не великоват ли?" Рояль не сказал ничего, зато папа разразился пламенной речью, суть которой сводилась к вопросу "Если мы купим это чудовище, то где тогда буду жить я?" "На рояле!" - радостно выпалила Катерина. "Под роялем?" - ехидно предположила мама. "Так вот, как вы относитесь ко мне, коварные женщины!" - вознегодовал папа, и Катерине купили обычное пианино. То есть, это родители могли сколько угодно считать, что пианино - обычное. Катерина была уверена в обратном, хотя и не имела в те времена понятия, кто такой Оксюморон, и где он водится.

Вещь, которую называют черный "Красный Октябрь", просто обязана быть зловещей и таинственной.

***

Подружиться с пианино удалось далеко не сразу, но Катерине понравилось заниматься музыкой. Нет, вовсе не потому, что родители были от этого в восторге... хотя сделать им приятное - это же так здорово, правда? И не из-за того, что многочасовое исполнение гамм стало достойным ответом соседскому караоке. Хотя, если уж на то пошло, в поединке "этюд Черни против отечественной попсы" неизменно побеждала классика.

Пианино скромно стояло в углу, никому не мешало, напротив: время от времени - дуэтом с хозяйкой, разумеется - радовало знакомых и умиляло родственников.

Зловещего и таинственного в инструменте оказалось не больше, чем, к примеру, в сифоне для газировки. Пожалуй, даже меньше: купленный по случаю сифон оказался сделанным по конверсии, страдал манией величия и частенько прикидывался автогеном. Вредитель очень быстро отправился в мусорный бак, пианино же продолжало год за годом получать заслуженную порцию внимания и заботы. С него вытирали пыль, к ему приглашали настройщика, для него всегда был поблизости комнатный цветок, чтобы поддержать должную влажность воздуха. Вот только крышку инструмента Катерина открывала с годами все реже и реже. Просто пропал интерес, она и не заметила - когда. А если у нее все же появлялось желание играть - играла то, что помнили ее руки, нотами почти не пользовалась.

Постепенно музыкальный инструмент превратился в предмет обстановки. Теперь его настраивали раз в несколько лет, но цветок все еще был рядом, а пыль - вытерта. Пианино по-прежнему никому не мешало.

***

Так продолжалось, пока Катерина жила в квартире, оставленной ей родителями. Решив переехать в загородный дом, она задумалась, что делать с инструментом. Продать его почти не было шансов. Разумеется, можно было просто отдать, но это слишком походило на "выбросить". Выбросить годы далеко не худших воспоминаний, да что там, - без пяти минут домашнего питомца? "Фигушки вам!" - мрачно сказала Катерина, и пианино отправилось к ее родителям - после клятвенного заверения: "Это всего на пару месяцев!"

Следующие два с лишним года Катерина убеждала родителей, что домик кума Тыквы в сравнении с ее собственным - авиационный ангар.

Убедить не получилось.

***

Пианино привезли во вторник, в середине дня, так что увидели его немногие. К несчастью, среди немногих затесалась одна весьма целеустремленная особа - маленькая Света.

- Сыглаесь мне песенку? - это был скорее приказ, чем вопрос. - А цего ты так молгаесь?

- Обязательно сыграю, солнышко, только не прямо сейчас. Давай чуть позже, ладно? - выкрутилась Катерина, отчаянно сигнализируя Светиной матери. Та все поняла правильно и увела юную меломанку, уговаривая немного подождать. Катерина вздохнула с облегчением, заплатила грузчикам и пошла домой.

Сказать, что в доме стало неуютно, значит - не сказать ничего. Массивный черный инструмент выглядел на фоне светлой мебели еще более громоздким. И без того не слишком просторная комната сделалась совсем маленькой.

- Можно сложить на него книги... и еще много чего можно.. спожить... Да. Очень удачно вписалось. - подчеркнуто беспечным тоном сказала Катерина, не веря ни единому своему слову.

- Оно тут надолго?

На ковре перед пианино сидел домовой и мрачно изучал свое отражение в полированной поверхности. Его слова разозлили Катерину и одновременно придали ей уверенности.

- Оно тут навсегда! То, что я больше не музицирую, не значит, что инструмент бесполезен. Это... это... очень нужная вещь!

- Ага. Исключительно полезная. Для собирания пыли и прочих неприятностей.

Прежде чем Катерина и Сам поругались, в комнату заглянул Хлюп:

- Ух ты, какая большая штука... Это для музыки? Сыграешь музыку? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

- Вы все сговорились, да?.. Ладно, вечером попытаюсь что-нибудь вспомнить.

К вечеру Катерина ухитрилась переделать множество дел, в том числе - отложенных на неделю, на месяц и даже те, что не планировала вообще. Она тянула время, сколько могла, но вечер все равно наступил и нужно было выполнять обещание.

Катерина пробежалась пальцами по клавишам: увы, ни одна при переезде не запала, инструмент был в полном порядке. Роясь в коробке с нотами, она пыталась понять, почему при взгляде на пианино ей делается неуютно. "Да мне просто-напросто стыдно, - вдруг сообразила Катерина, - Столько лет потрачено впустую..."

- Хватит таращиться, черт тебя побери!- крикнула девушка инструменту, выхватила из кучи нот какой-то сборник и бросила на пюпитр.

При взгляде на страницу первая ее мысль была: "Кодировка, что ли, поехала? На юникод не похоже..." Потом Катерина расхохоталась и пошла рассказывать друзьям, до какой степени она ухитрилась забыть ноты.

Хлюп так и не дождался обещанной музыки. Он повздыхал немного, но второй раз просить не стал.

***

Очень скоро Катерина поняла: ее добрые соседи невзлюбили инструмент. Хлюп держался от него подальше, избегая заходить в комнату. Домовой же задался целью выселить пианино и устроил партизанскую войну с самыми настоящими диверсиями. Как иначе можно было объяснить творившееся в доме?

В комнате вдруг появилось множество углов, цепляющих одежду, хотя у пианино таких не наблюдалось вовсе. Эти Катерина еще могла понять: инструмент большой, а комната - маленькая. Но каким образом у мобильника, оставленного заряжаться на крышке пианино, пропали все настройки? "Это не я! Это оно!" - только и сказал домовой, хотя раньше в подобных случаях выяснял отношения несколько дней.

После неприятности с телефоном некоторое время все было спокойно. А потом среди бела дня с пианино упала фарфоровая балерина. Старая, еще бабушкина статуэтка, благополучно прожившая более полувека, не просто разбилась - ее словно раскрошили молотком. Катерина выудила домового из шкафа и потребовала объяснений. Домовой снова буркнул "Это не я, это оно!" и отвернулся. Пока Катерина возмущенно рассуждала на тему "Если еще хоть раз..." Сам молча подмел осколки и скрылся в шкафу, даже не пытаясь спорить с хозяйкой.

Катерина вынесла из комнаты все бьющиеся безделушки. Потом пришлось убрать и книги - не только с пианино, но и с полок над ним. Вместо книг она поставила комнатные цветы. Те поблекли и начали вянуть.

Домовой по-прежнему все отрицал. Показывался он теперь лишь изредка, и всегда был в дурном настроении.

Последней каплей стали ксерокопии документов. В них не было никакой ценности: Катерина специально сделала их и оставила на крышке пианино. И Сам попался: когда Катерина поймала его, листки были на две трети между инструментом и стеной. Вопреки ее ожиданиям бумага не были порвана, скорее уж ее пытались жевать.

- Только не говори, что пианино их ело, а ты - спасал! - заявила Катерина. - Мое терпение кончилось! Или ты прекращаешь это безобразие, или я за себя не ручаюсь!

- Убери с кухонного стола солонку. И ножи, - ответил домовой и пропал.

***

Перед рассветом ее разбудили голоса. Это почти испугало: Хлюп и Сам никогда не шумели по ночам, уважая ее чуткий сон. Она прислушалась: один из голосов, похоже, принадлежал домовому. Катерина взяла молоток, который по старой привычке держала рядом с кроватью, и осторожно заглянула в соседнюю комнату.

- ...мой дом! Не уберешься - пожалеешь!

- Все-таки ты! - скрипнув зубами, она распахнула дверь. Домовой, стоявший посреди комнаты, даже не обернулся в ее сторону. Сам продолжал смотреть прямо перед собой. Катерина проследила за его взглядом.

Пару секунд она отчаянно моргала, пытаясь понять, что с инструментом не так. А когда наконец поняла - поймала себя на мысли, что очень хочет проснуться. Полированная поверхность пианино не отражала слабый утренний свет - она его поглощала. Фактически инструмента не было вовсе - только сгусток тьмы, повторяющий его форму.

- Привет, хозяйка! - сказала тьма. Голос у нее был тоненький и дребезжащий, словно взяли разом всю четвертую октаву.

Прежде чем Катерина собралась с мыслями, Сам подался вперед и завизжал пронзительнее того, что было перед ним:

- Пошел прочь, злыдень!

- С какой стати? - Катерина машинально отметила, что четвертая октава сменилась третьей, потом второй. - Жалкий уродец! - это уже была первая октава, - Один дом не уберег, и этот тоже... - малая октава, большая... - Не твой!!! - субконтроктава взревела так, что Катерина невольно пригнулась, зажав уши. И очень вовремя: цветочные кашпо на полках брызнули веером осколков. Сгусток тьмы, уже мало чем напоминающий пианино, ударил домового, отбросив его к стене.

Вот так, наверное, и рождаются самые идиотские боевые кличи в истории человечества. С другой стороны, если б добро тратило на размышления слишком много времени, у него не осталось бы шансов.

Обо всем этом Катерина подумала много-много позже, а в тот момент просто заорала: "Cдохни, тварь!" Старый добрый молоток сам собой вылетел из руки и врезался в середину сгустка. Тьма ответила воплем, словно ударили по всеми клавишами одновременно.

И пропала.

***

В поселке залаяли собаки. В соседнем доме проснулся и заплакал ребенок.

"Проклятье! Придется объяснять... Хотя... Какого черта?! Даже если нечисть - не в короне, и я приложила ее не туфелькой, кто сказал, что нельзя все свалить на мышей?"

Она сделала в сторону пианино маленький шаг. Другой. Нагнулась и схватила молоток. Но больше в нем не было необходимости, потому что не было больше злобного темного нечто. Остался только старый, немного пыльный инструмент, с привычной царапиной на крышке, потемневшими от времени педалями, а теперь еще и расколотой рамой.

"Как говорится в сказке?.. Заведется чертовщина там, где только пустота. Интересно, автор хотя бы подозревал, до чего это верно?"

Катерина погладила треснувшее дерево почти совсем не дрожащими пальцами:

- Ну, ничего, мы все исправим. Обязательно. Да, приятель?.. Сам? Сам, что с тобой?!

Катерина бросила молоток и подхватила домового на руки - тот не шевелился. Только сейчас она заметила, что в стычке с тьмой он потерял часть конечностей. Оставшиеся болтались, как у тряпичной куклы. Все три глаза были закрыты.

- Очнись, пожалуйста! Я тебе кошку куплю, слышишь?! Будешь ездить на ней верхом, или как там вы, домовые, их используете... Господи, что я несу!

Она металась из угла в угол, укачивала домового и уговаривала себя не паниковать, с каждой секундой паникуя все больше. "Тело на ощупь - комнатной температуры, это нормально? Хотя бы кровь не идет... Куда бежать, где искать? Может, в инете что-то есть?.. Скорую вызывать или ветпомощь?!"

Боковым зрением она уловила движение. "Что за..?" Телескопический глаз уставился на нее в упор и подмигнул.

- Ой, мам!.. - от неожиданности Катерина чуть не выронила Сама. Тот слабо хихикнул. Катерина осторожно поставила домового на пол. Кажется, теперь можно было вздохнуть с облегчением, что она и сделала.

Домовой и его хозяйка посмотрели друг на друга.

По всем канонам в такие моменты должны звучать трогательные слова и щемящая душу музыка. Лучше всего - что-нибудь из Морриконе.

- В следующий раз будешь убирать, что велят, - проворчал Сам безо всякого аккомпанемента и сгинул в тени под креслом.

Скрипнула дверь:

- Оно ушло? Насовсем? - Хлюп робко заглянул в комнату. - Я хотел помочь, а Сам прогнал меня, но я бы справился, честно...

- Верю, - серьезно ответила Катерина. - Ты у нас молодец.

- Так я доем клубничный обмылок? - немедленно воспользовался ситуацией монстр.

Катерина вышла из комнаты, вернулась и торжественно вручила удивленному Хлюпу нераспакованное мыло.

- Здесь нужно прибраться, - сказала Катерина. - Все еще хочешь помочь? Нет, пожалуйста, ничего не ешь с пола! Просто подержи совок, а я замету мусор.

***

Утро только начиналось - можно было пойти и поспать еще немного. Или пойти и привести наконец в порядок клумбу: Катерине и Хлюпу нравились одуванчики, но соседи их восторгов не разделяли. В конце концов, можно было просто достать новые кроссовки и пробежаться по поселку, наслаждаясь утренней свежестью, ароматом цветов и традиционной перебранкой ворон с будильниками. В общем, было довольно много всяких "можно", и еше чуть-чуть "нужно". Не потому что "иначе будет слишком поздно", просто "нужно", и все тут.

Катерина включила компьютер и стала искать того, кто отремонтирует и настроит ее старый черный "Красный Октябрь".

‍