Страница 4 из 5
Канала сон кривой. Тоска. Эпоха Брюхатых послухов. Канава. Птичий гам.
Возврата нет. Кусты чертополоха Торчат - как вороги по берегам.
Играют Моцарта, играют без конца, До бледности, до синевы лица.
В нас обморок тысячелетий врос, И воздух бел шуршанием стрекоз.
Я душу паутинную сотку Бессмертную в пылающей пыли.
А там игла идет по ободку, Как будто по экватору Земли.
Как будто по экватору Земли, Царапает - все тоньше и больней.
И мы сидим - от музыкальной тьмы, Как идолы, остолбенев.
Ведь для того, чтоб в смерти сквозняка Вселенной - человек был тих и слаб, Не нужно никакого языка, Вина, любви и затененных ламп.
Не нужно никакого языка.
Мы в пламени и так уже горим.
А в сердце равнодушный музыкант Льет музыки новокаин.
Ах, лето золотое, И слепок солнца матовый, И пух больниц, который Всю душу мне выматывал, Кружась. И переулок, Где пьют настой веселия, Крах гостевого гула, Как решетом, просеивал.
А в гроб кладут ли краше?
А есть ли жизнь загробная?
Выпытывать ведь страшно Отдельные подробности.
Как будто на кровати: Ударили и бросили.
Мне сил уже не хватит, Не доживу до осени.
Ведь все позакрывали, И шторы занавесили, И умерли трамваи.
Как этим летом весело!
Окраина времен. Пылают быль и небыль.
Огонь июля жжет. И улицы кессон Мучительно горит. И раковина неба Бесцветна, как моллюск, - впитав дневную соль.
Как еле слышный звук в огромном этом ухе, Невидимо ничуть сошла - и след простыл Эфирною слезой напраслина науки: Любить без памяти и из последних сил.
Не хочется дышать - такая лень и тягость.
Такой струится пух. Такая сушь стоит, Что пазухи дерев потрескались, и влага Надкостницы ствола, как зеркальце, блестит.
Так пусто и светло. Так чист кессон осиный.
И что-то - без чего мир чахнет и слепит В груди в полсердца спит, как долька апельсина, Утратившая вкус и странная на вид.
Угар газетных эпидемий: Корь на листах, на чашах лобных.
Опять проклятый академик Ругает и клевещет злобно.
Сидел бы уж в библиотеке, Или оклад, считает, - слабый?
Да я за этакие деньги Быстрее всех голосовал бы.
Опять черны глаза листами И заголовки дышат жарко, Опять мухлюют в Пакистане И угрожают нам эмбарго, И ОСВ отодвигают Под шум продажного эфира, Общественность - пренебрегая И вопреки народов мира...
Идут дожди. Мутнеет небо.
Стареет кровь и стынут пальцы.
Боюсь, пойдешь с утра за хлебом, А во дворе - одни китайцы.
Умирает лето. Собирают строки Жизни и раздора в медленных стихах.
Умирает лето. Отошли все сроки.
Погибает солнце в черных лопухах.
Погибает солнце. Темен круг сознанья.
Опустело сердце. И душа - слепа.
Умирает лето. В тихом мироздания Выцветает к ночи неба скорлупа.
Остывает город, как больной в постели Кто предложит богу черный хлеб и кров?
Жизнь уходит, словно кровью из артерий Брошенных в пустыне старых городов.
Погибает солнце. Бродит воздух пьяный.
Истирает время старости ладонь.
Умирает лето - мукой фортепьяно.
Исчезает века - парус золотой.
ТОРГОВЫЙ РЯД
(поэма)
Я в этот город сонный врос, Его кошмары - мной хранимы, Здесь лапу мягкую на мозг Накладывает шизофрения, Пустыня камня и воды, Забытых жизней средостенье.
Слепому нужен поводырь, Чтоб голову не бить о стены.
Я в этом крошеве ночей Наматываю километры, Как колокол на каланче, Друзей не зная, кроме ветра, И медным шаром первый час Выкатывается на дорогу: Расстаться надо? Хоть сейчас!
Проститься надо? Ради бога!
Жить в этом каменном бреду?
В Рядах Торговых стлать рогожи?
Я лучше - сгину, пропаду, Чтоб - никогда, ни капли больше!
Глотая дым, глотая гарь, Клубами пыльного отрепья, Излистанные, как словарь, Поспешно давятся деревья.
И арками - Торговый Ряд.
Стихи, как листья, гибнут скопом.
Потом все это объяснят Превратностями гороскопа.
Торговый Ряд. Для саранчи Светясь и заключая сделки.
Отказываться нет причин: За это тоже платят деньги.
И в тихом шелесте купюр Вращаются миры и веры.
И не хватает лишь цезур И пчел великого Гомера.
Луны оледенелый блин.
Опять октябрь. Кому он нужен?
Швыряют мятые рубли С деревьев в лужи.
Торжественный угар земли: Все перемелят, перекосят.
.Как лето - голову сломи.
А как расплачиваться - осень.
О, время первых холодов, Оно нам всем еще зачтется.
Оно уже полно ходов Невидимого древоточца.
Оно уже дубит волкам Мороза звездяную кожу.
Мне с осенью не по рукам, Но и с весной, и с летом - тоже.
А что - зима? Застывший мир.
На черных лестницах каморок Выбрасывают из квартир, Как сор, остатки разговоров.
А что- зима? Когда, хрустя, Выламывают пальцы ветра.
Всю жизнь не проведешь в гостях, А в окнах - иней на полметра.
Промерзших кровель этажи И копоть чернорылых "мазов".
За что выплачивать - скажи.
Быть может - расплатиться сразу?
Какая может быть любовь?
У нас дела - какого рода?
Чернеет сон, пустеет кровь, И так - в любое время года.
Опять октябрь. И голова От осени вспухает глухо.
Куда бежать? Не виноват.
Не виноват - ни сном ни духом.
А что у города в груди, В постели каменных пеналов?
Зияет глушь, идут дожди На поклонение Каналу.
Как жилы, тянут провода, Дно неба рвет антенны веник.
И пучится у ног вода, Напоминая муравейник.
Куда бежать еще? Постой!
Весь сад деревьями утыкан.
И колокольня над водой Темнеет водочной бутылкой.
Ночное крошево стихий Рождается в оконной раме.
Начнут вытряхивать стихи И разбираться в этом хламе.
А после, дайте только срок, Перемешают вар и накипь, Вылущивая сладость строк И превращая их в дензнаки.
И песнь становится легка, И лесть обгладывает лица.
Пустая трата языка, Но воздается ей сторицей.
Но воздается: Шерсти клок.
Стук лбов о кость слоновых башен.
Слаб - человек. Слабее - бог, Который не прощает падших.
Как изумительная игра, Когда ясны ее законы!
Я - умер. Кажется - вчера.
Пора открытки слать знакомым.
Опять октябрь. Тупая речь.
Деревьев скрюченные руки.
Хотя бы - пустяковый смерч, Ведь можно умереть от скуки.
Хоть раз слепящая звезда Упала бы среди кошмара.
Хотя бы раз взошла вода Немного выше ординара.
Но с наводненьем в этот раз Не все потеряно, наверно: Отрепетируют сейчас, А ближе к полночи - премьера.
Не все потеряно еще Меня уродец черноглавый Проконсультирует насчет Посмертной славы: Всю жизнь проходишь в дураках, Промаешься без сна и хлеба, А после встанет - Таракан И выключит земное небо.
И сдунет маяты твои В подвал Вселенной, - подытожа.
Не будет дома и любви И денежной удачи - тоже.
Моченый сброд. Торговый Ряд.
Идут дожди и пахнет сеном.
Я предлагаю все подряд, Лишь выше назначайте цену!
Торговый Ряд. Железо дня.
Где ночь в каналах жизнь лакала.
И нить бессмертия - одна, Светящаяся в полнакала.
Пустыня камня и воды.
Со всеми насмерть перессорясь: Под циферблатом у судьбы Заплата на заплате совесть.
Какое время истекло!
Живет и помнит - неужели?
А здесь, у мира за стеклом, Ночной угар стихосложений.
А здесь - дожди, каналы, глушь, И ветки о преграды бьются.
Здесь осень позднюю из луж Вычерпывают, как из блюдцев.
А там - зарытая в постель, В жаре, под сонными сетями.
И - километры новостей, Накопленных очередями.
И катится последний час, И отлетает дым порога: Расстаться надо? Хоть сейчас!
Проститься надо? Ради бога!
Моченый сброд. Торговый Ряд.
В зеленом сне иллюминаций Потом отпразднуют стократ, Но только стоит ли стараться.