Страница 67 из 76
- Простите, что опоздала, дождь мешал нормально ехать, - я села на свое место и улыбнулась девчонкам.
- Ничего, мы тут нашли, чем заняться, - Моника стрельнула в меня глазками и захихикала.
- И чем же? - мне стало любопытно.
Рэйч схватила журнал, что лежал перед ними, и тыкнула мне пальцем.
- Он такой лапочка!!! Смотри! Боже он идеален! - перешла на ультразвук для дельфинов она.
Девушки запищали, и стали наперебой что-то рассказывать. Я не слышала. Я онемела. На весь разворот журнала была статья о Мэйсе, его фото и интервью. Мои глаза не моргали, легкие горели, словно их выдрали из-под кожи. Я 382 дня не видела его. Пальцы вцепились в листы, и я сорвалась на улицу. Мне нужен был воздух.
Я опустилась за столик под навесом и попыталась успокоиться. Мне нужно было прочесть эту статью. Хотя я уже знала, что то, что было там написано, разобьет мне сердце еще сильнее. Первое, что привлекло мое внимание, было имя – Эбби. Только в этой статье оно применялось в форме названия. Мэйс создал благотворительную организацию для детей, и назвал ее Эбби. Я начала задыхаться. О боже. Нет. Эбигейл. Он назвал в честь нее. Я закрыла рот ладошкой и начала всхлипывать. Он помнил, Мэйс все еще горевал также сильно, как и я. Мой мужчина все еще не обрел покой в своей душе.
Я схватила телефон и увидела, что все пропущенные были от Джасс, висело одно сообщение. Пальцы онемели и немного неловко набирали ее номер.
- Милая, я звонила тебе!
- Я видела… боже, я видела эту статью! - меня раздирали крики.
- Знаю, я, поэтому и звонила, предупредить тебя. Мне так жаль. Так жаль дорогая.
В трубке повисла тишина, я слышала шум дождя, я чувствовала сырость. Я не могла поверить в это.
Воспоминание о нем все еще были в моем сердце, словно ливень что окружал. Они громом гремели над моей головой, только вместо молнии – это был медленный яд.
Я ушла от него, только вот воспоминания о нем не уходили.
Я каждую ночь вспоминала о нас перед сном. О времени, которое мы провели вместе, о днях, что прожили вместе. Иногда мы вместе слушали музыку лежа в постели. Иногда смотрели фильм. Иногда, гуляли под небом полным звезд. Обнявшись, стояли и молчали. Потому что мы понимали друг друга без слов.
Я все еще чувствовала его губы осенними ночами, они оберегали меня от одиночества. Но иногда из-за них мне не хотелось жить.
Мэйс продолжал разбивать мое сердце снова и снова. Обжигал мою душу, и сам же остуживал ожог. Знаю, что должна была забыть его, ибо помнить Мэйса – это было и счастье и горе одновременно.
*****
Говорят, душевная боль длится всего пятнадцать секунд, остальное это самовнушение. Я скучал по ней. Временами, я начинал забывать ее запах, и мне становилось страшно. Я не хотел ее забывать, пожалуйста. Со временем все стало тише, будто море после шторма. Вся грязь осела и теперь сквозь прозрачную воду стало видно дно. Шрамы на сердце, как засечки. Пометки. Временные полосы.
Она снилась мне каждую ночь. Так ясно, так четко, иногда я путал сны с реальность. Иногда не хотел просыпаться. Я прикасался к ее коже, целовал губами ее шею, обнимал ее хрупкие плечи и…просыпался. Каждое утро начиналось с сигареты, кофе и минимум 20 минут на осознание и понимание, почему ее нет рядом.
Я выехал на встречу, на Уолл-стрит.
- Сегодня важный день, - радостно начал Уоррен, пожимая мне руку.
- И тебе доброе утро! – немного напряженно ответил я, выйдя из машины.
- Вот скажи, как тебе это пришло в голову? Это же, черт возьми, гениально! И кстати, ты же понимаешь, что пресса расхватает тебя на куски. Ты точно к этому готов?
- А есть варианты побега? – улыбнувшись, спросил я.
- Думаю, нет, но если что моя машина, в-о-о-н там, - ответил и засмеялся Уоррен, - Ладно, давай, тебя уже ждут.
Я выдохнул пару раз и пошел к толпе. Это было торжественное открытие, не побоюсь этого слова моей детской клиники. Это благотворительный проект, который направлен на работу с недоношенными детками. Оказание помощи семьям, которые потеря ребенка и тем, что борются за жизнь самого ценного в этом мире.
При входе меня ждал персонал и натянутая красная лента. Меня представили, и народ взорвался овациями. Мне вручили ножницы, я наклонился немного, чтобы перерезать ленту «это для тебя, моя принцесса» - шепнул ели слышно, щелкнул ножницами и снова повернулся в толпу.
- Мр. Рэмис, это правда, что эта клиника названа в честь вашего ребенка? Говорят, врачи не смогли ее спасти, это правда?
Я всегда знал, что журналисты не отличаются тактичностью. Но к таким вопросам, я был еще не готов. Ноги подкосились, и перед глазами замертво встала картинка, где Ева в палате, еще надеясь на хорошие новости, улыбается мне и гладит рукой животик. В горле пересохло, и шум в ушах усиливался. Неожиданно, я почувствовал руку Уоррена, что похлопывала мне по плечу. «Все нормально, братишка» - тихо шепнул он. Я растянул губы в небрежной улыбке.