Страница 63 из 133
- Испугаешься тут... - Заноза облегченно выдохнул. - Ты где ходишь?
- Дорогу нашел, - шиммелев сын смотрел из темноты, белое лицо с черными провалами глаз подцвечено зеленым, как у мертвяка.
В руке у него мерцал неярко фонарь, из тех, с которыми чудь по болотам шастает.
- К-к-какую дорогу? - прозаикался Заноза.
- К острову. Я возвращаюсь туда.
- Как же ты? В темноте?
Вентиска снова хмыкнул, развернулся и пошел прочь, чавкая сапогами по грязюке. Волосы намокли, прилипли к плечам, но он словно не чувствовал холода.
- Я там вешки поставил, скажешь завтра этим... захотят, придут.
***
Кай умолк, откинулся на подушку. Потрогал влажные еще пряди.
- Слушай, не хочу я про это, Ласточка. Я...убивал, много. Не надо тебе про такое знать.
- Что ты мне особенного расскажешь? - фыркнула лекарка. - Про то, что вы, мужики, друг с другом вытворяете? То-то новость для меня.
- Может, и новость.
- Кай.
Он отыскал в темноте ее руку, поцеловал, прижал к груди. Вздохнул, подбирая слова. Заговорил снова, стараясь не пропустить и не забыть ничего.
***
От холода и сырости спасались яблочным вином и медовухой, в которые Клык понемножку добавлял арварановки. Заноза выстлал просмоленой рогожей щель между каменных глыб, натаскал воды, набросал раскаленных камней. В горячее озерко опускали мех с вином, когда он нагревался, Клык опорожнял туда свою флягу, и мех пускали по рукам. Смесь хорошо согревала и дурманила преизрядно. Другого горячего питья у них не было, да и еды оказалось маловато. В силки иногда попадались зайцы, Заноза собирал клюкву у края трясин и поздние черные опята в лесу. Щавлик пошел порыбачить к затону на дальний конец острова, но вернулся без рыбы и без сапог, и хорошо, что вообще вернулся. Он рассказал, что наткнулся на останки деревни, древние и черные, наполовину ушедшие в болото. Заноза даже не знал, что когда-то здесь жили люди.
Предзимье тянулось вторую неделю, по небу гуляли тучи, по болотам - туманы, днем моросило, к ночи влага превращалась в иней и округа обнадеживающе белела. К утру все таяло, и начиналось по новой: слякоть, серость, морось, озноб. Снегом даже не пахло.
Парни пили, мерзли и роптали.
- Он чокнутый совсем, - бубнил Щавлик, пристраивая поближе к огню ноги в берестяных опорках. - Зачем только поехали за ним... Снег до Юля может не выпасть, что, так и куковать тут? Сидел бы я сейчас у Маруши на печке...
- Тебя никто не держит, - буркнул Заноза. - Сваливал бы вместе с Огольцом.
Два дня назад Рыня Оголец ушел сам и увел еще троих. Исходу предшествовали ссора и мордобитие. Рыня и его подпевалы объявили Кая нетварью и колдуном, который завел их в глушь, чтобы скормить чуди. Они вооружились горящими ветками и поискали Кая вокруг лагеря, дабы опередить и прищучить, но по темноте не нашли. Потом поиски Кая перешли в поиски жбанчика с арварановкой, припрятанного Клыком для обряда, и тоже успехом не увенчались. Клык наотрез отказался признаваться, где спрятал жбанчик, парни до утра выясняли, кто самый подлый негодяй, а с рассветом Рыня с подпевалами, утерли юшку, собрали манатки и отчалили. Кай обнаружился только к полудню, отмахнулся от Занозы, поредевший отряд пересчитывать не стал, погрел руки над углями, отказался от еды и снова ушел бродить по островку.
- А Оголец, может, и прав, - бубнил Щавлик. - Снега нет, Шиммеля нет, зато чудь обнаглела, на сухое вылазит. Сегодня шуганул парочку от землянок. Это Вентиска их приваживает.
- Чудь огня боится, - неуверенно сказал Заноза.
- Хрена она боится. - Мрачный Клык задвинул поглубже в костер прогоревшее бревно. Сырая кора зашипела, повалил белесый дым. - Вот как заплюют нас из темноты стрелками своими, поглядим, кто кого боится.
Бывалый Клык держался дольше всех, но и он начал сдавать. Заноза поерзал на чурбачке - зад ныл, спину ломило, замерзший тыл, обращенный к лесу и болотам, уязвляли воображаемые стрелки.
- С нами он не ест, не спит, - гнул свое Щавлик. - Потому как чудь его кормит, и гнездо ему свила из травы сухой Как туман находит, так чудь вылезает и Вентиске жрачку несет. Видел я то гнездо, люлька такая из мха, травы и веток. Под обрывчиком!
- С чего ты взял, что он в ней спит? - нахмурился Заноза, шевеля под курткой лопатками.
- А кто? Там чудовых следов полно вокруг, а гнездо само большое, не по росту чудикам. Для Вентиски вили, зуб даю. Где он тогда ночует, скажи мне, а?
- Почем я знаю, может, он не спит вовсе.
И не ест, ага. Вторую неделю.
- Насулил золотые горы. - Репа, до того молча вертевший ножом дырки в поясе, поднял замотанную в капюшон голову. - Приманил нас как перепелок. Слушьте, парни, мож того? Пристукнем его, покуда не поздно? Зачем нам чудий выродок?
- Он не чудий, а шиммелев! - поправил Заноза, стараясь не подать виду, что испугался. Пристукнут Кая, там и до Занозы дело дойдет - кто Вентиску с ребятами свел?
- Наболтал, а вы поверили.
- Ты тоже поверил.
- Ну и я вместе с вами. Уж больно складно врал. На золоте есть, на бархате спать...
Не сулил он ничего, подумал Заноза, но благоразумно промолчал. Это ты, Репа, сам себе насулил. А теперь виноватого ищешь.