Страница 10 из 133
Боевые псы Маренгов, белые, мордастые, широкогрудые урсино в стеганных попонках, стояли известковыми изваяниями - ни звука.
Впереди на дороге маячило что-то темное, не разберешь. Пятно на дороге, арка, дверь, черт-те что...
Шиммелевы воротца.
Ласточка добралась до головного отряда и остановилась, отирая влагу с лица. Непослушная прядь выбилась из аккуратной прически и липла к щеке.
Соледаго, без шлема, с откинутым кольчужным капюшоном, башней высился на своем прянично-соловом жеребце, здоровом, как корабль. Лицо бледное, глаза рысьи, злющие, губы сжаты, четко прорисованные золотистые брови - как приклеенные.
Рядом недовольно переговаривались лорд Радель и второй командир, черноволосый и сероглазый - сэн Марк Энебро с Ока Гор. Его роскошные серебряные доспехи куда-то делись, и он был как все - в простой полнорукавной кольчуге. Гнедой конь в стеганой синей попоне - Ласточка помнила, что он гнедой, но масти можно было судить только по носу, ушам, да заляпанным грязью бабкам - помахивал хвостом.
Как раз в районе конской морды маячил проводник, мял в руках войлочную шапку, шмыгал носом, но глядел упрямо.
- Негоже, - повторил он, приседая от страха. - Проклятье от того может сделаться. Не трожьте, благородный сэн, ну его.
Ласточка пригляделась и поняла, наконец, что затормозило и без того медленное движение армии.
Когда-то это была часовня для проходящих путников: просторная и глубокая арка из темного дерева, поставленная прямо на дороге. Дверь, преграждающая путь, отсутствовала, зато имелась двускатная крыша, выложенная серой дранкой. Такие делают у колодцев. Открытая нишка под скатом крыши раньше вмещала благочестивую статую.
Теперь там известково белел старый череп.
Длинный, с темными проваленными глазницами и треугольным выростом на месте носа - лошадиный.
Кто-то поставил его на место Невены, Госпожи дорог, а рядом привязал выцветшие ленты, пучки осенней рябины и грозди бронзовых колокольчиков - вроде тех, что вешают на шеи козам.
Соледаго нахмурился еще сильнее, выслал коня вперед, едва не сбив проводника, опустил копье и ударил.
Хрустнуло, брызнули белые осколки, остатки черепа вынесло из ниши на дорогу. Следом посыпался ворох погнившей уже травы.
Аир, череда, осока. Ягоды рябины и боярышника.
- Не потерплю богохульства и суеверий в собственной армии! - рявкнул Мэлвир и двинул лоснящегося бежевыми боками жеребца в арку, разрывая пряди тумана.
Снова загудели сигнальные рожки, и войско пришло в движение, как ладно пригнанный механизм - неохотно, но неостановимо шагало сквозь пустые ворота, одиноко возвышавшиеся посреди чистого поля.
Ласточка постояла немного, подождала, пока подъедут лекарские фургоны, и забралась обратно. Внутри оглушительно пахло аиром.
Они вступили на земли, которые раньше принадлежали лорду Кавену, а теперь - разбойникам и никому.
Правда и то, что земли Элейра на первый взгляд суровы и непримечательны, однако же обильны полезными рудами, пушниной и всевозможными богатствами лесными. От того разбойное самоуправство в этих местах недопустимо. С прискорбием обязан заметить, что лорд Радель, полагаясь летом на собственные силы, скверному положению дел невольно попустительствовал. С прошлой осени Чистая Вереть в разбойных руках содержится, Лисицу и основные подходы к дорогам до Нержеля преграждая. Хуже всего по моему разумению то, что жатву успели закончить, отчего осада с большими трудностями сопряжена может быть. Леса же элейрские оказались еще более велики и непроходимы, чем мне представлялось.