Алтынай

– Это кто же? – остановился Саша.

– Ну Ленка с Валькой. А еще Герда! Такое ощущение, что они меня гвоздями к стенке в коридоре прибивают. Да и Танька Симоненко из нашего класса уже дырку у меня в спине просверлила – она сидит сзади через парту. Ты не знаешь, что им от меня надо?

– Понятия не имею, – пожал плечами Саша. – Может, ты воруешь у них что-нибудь? Ну, там, зеркальца или губнушку какую-нибудь. Что вы там в своих рюкзачках таскаете?

– Ничего я не ворую, – возмутилась Алтынай. – Нужна мне их губнушка!

– Ну тогда я не знаю! – он развел руками. – Хотя постой, – Саша задумчиво постучал пальцами по губам. – Я, кажется, догадываюсь. Ты стырила у них парня. Такой высокий, симпатичный, весь из себя крутой.

– Ага! – Алтынай глянула на Сашины кроссовки. – В синих джинсах и белых кроссовках.

– Точно! – радостно закивал Саша. – В белых кроссовках!

– Нет, – разочарованно вздохнула Алтынай. – Не помню я в вашем классе таких. Хотя нет, – всплеснула она руками. – Есть в вашем классе один теленок. Зовут его Саша, фамилия Чекранов. Только я его не тырила. Он сам за мной бегает, как за мамочкой.

– Алтынчик! – Саша схватил ее и угрожающе поднял руку. – Сейчас получишь по заднице за теленка.

Она с хохотом вырвалась от него и отбежала в сторону. Потом приставила к носу ладонь с растопыренными пальцами и пошевелила ими:

– Теленок!

Наступил май. Степь мгновенно покрылась изумрудной травой. Одуряющий запах от цветения полыни, разнотравья, цветов волнами накрывал поселок.

Над степью зависли многочисленные жаворонки. Высоко в небе кружили беркуты, высматривая полевых мышей, сусликов и прочую мелочь.

Люди ходили по поселку немного хмельные от степных запахов. В степь начали выводить коров на первый выпас. Школьники высыпа́ли во двор школы во время перемен и стояли группками, наслаждаясь весенним солнцем и теплом.

Уроки в этот день закончились рано: заболела учительница русского языка и литературы, и у учеников десятых классов образовались свободных два часа.

Саша и Алтынай, не договариваясь, повернули в степь. У них было любимое место недалеко от поселка. Они легли на прогретую майским солнцем землю и с наслаждением стали наблюдать за беркутом, парящим высоко в небе. Откуда-то с юга уже волнами налетал горячий ветер. Эта картина подействовала на них настолько завораживающе, что они закрыли глаза и молча плыли в этих горячих волнах.

Потом Алтынай села и, глядя в степь, стала петь. Саше показалось, что ветер стих и замолкли жаворонки, когда ее высокий, сильный голос зазвучал в степи. У него по коже пошли мурашки от ее голоса.

– О чём ты поешь? Почему песни вашего народа такие грустные?

Девушка задумчиво смотрела куда-то вдаль:

– О людях пою. О нас с тобой. О степи. О звездном небе, – она вздохнула. – А грустные они, наверное, из-за нелегкой жизни в степи. Меня научила этим песням моя бабушка. Она жила в другом времени. Вся эта грусть – оттуда. Сейчас песни другие. В них редко поют о грустном.

Она снова легла и закрыла глаза. Опять запели жаворонки.

– Саша! – Алтынай повернула голову к нему. – А что ты будешь делать после школы?

– Ну-у! – протянул он. – Для начала женюсь на одной красивой казашке.

Алтынай оперлась на руку и заулыбалась:

– Ты что, делаешь мне предложение?

– Ты ужасно догадливая, Алтынчик! Бездна ума какая-то! Прямо жуть, какая у меня будет умная жена. Кстати, – он нахмурил брови. – А ты знаешь, что жена не должна быть умнее мужа?

– Ну что же, придется тебе терпеть! – засмеялась она. – Должен же быть в семье кто-то умный. Саш, ну я серьезно! – захныкала она.

– Не знаю, Алтынчик! – вздохнул Саша. – Пока не знаю. Маму я бросить не могу. Опять же армия. Да и учиться дальше не помешало бы. Пока ничего не просматривается.

– Не просматривается, – как эхо, повторила Алтынай, задумчиво покусывая травинку. Она снова легла на спину и стала смотреть в небо.

– Ну а ты что думаешь делать после школы? – Саша тоже сорвал травинку и стал смотреть в небо.

– Как что? – Алтынай вновь повернула голову к Саше. – Ты же замуж меня позвал. Сяду тебе на шею. Буду пирожки печь, как тетя Нюра. Потом нарожаю тебе кучу детишек. Красота!

Она снова стала смотреть в небо.

– Знаешь, – уже серьезно сказала она, – родители твердят, что мне надо ехать учиться в город. В Кызылорду. К родственникам. Они и помогут, и присмотрят за мной.

– Ну а ты что? – Саша вдруг почувствовал, что в их разговоре наступил очень важный момент.

– Не знаю, – вздохнула Алтынай. – Еще недавно всё было ясно: закончу школу, выйду замуж за Чекранова, пойду работать куда-нибудь. Потом дети. Потом снова работа. И так до пенсии, – она замолчала.

– А что? – подтолкнул ее плечом Саша. – Классный вариант! Построим дом на краю поселка. Обзаведемся скотиной, купим машину. Будем ездить с ребятишками к твоим родственникам в аул. Есть бешбармак, пить кумыс. Казахскому ты меня научишь.

Саша вдруг увидел, что Алтынай его не слушает. Что она продолжает смотреть в небо и думает о чём-то своем.

– Эй! – тихо сказал он. – Ты где?

– Знаешь, Саша, – снова заговорила она, – в детстве я думала, глядя на степь, что весь мир устроен так же. Так же висят жаворонки, кружат беркуты, цветут цветы, пахнет полынью. То есть везде эта степь, это небо, этот горячий ветер. Но прошлым летом я увидела другой мир. Нет, по телику я, конечно, всё это видела и раньше. Но одно дело по телику, а совсем другое – своими глазами. Я тебе уже рассказывала про море, про горы, большие города… – она опять замолчала, задумчиво покусывая травинку. – У меня сложилось впечатление, что наш поселок отгорожен от остального мира глухой стеной. Мимо нас проносится что-то огромное, неизвестное, загадочное. Мы только слышим отзвуки этого. Тебе так не кажется?

Она в упор посмотрела ему в глаза. Саша понял, что этот вопрос уже давно мучает ее. Он вдруг почувствовал, будто он стоит у доски с невыученным уроком.

– Извини, Алтынай, к таким вопросам нужна недельная подготовка.

– А ты сам себе такие вопросы не задавал? – в ее голосе прозвучала напряженность. – Мы что, всю жизнь будем в этом поселке? Нам ведь уже почти по восемнадцать. Когда же задавать такие вопросы? Когда будет по тридцать? Может, тогда и ответы будут не нужны?

Саша молчал. Ни на один вопрос Алтынай в данный момент у него не было ответов. Самое страшное, что он не знал, будут ли они вообще, эти ответы.

В эту ночь Саша долго ворочался без сна.

«Я ведь отвечаю за Алтынай! – пришла ему в голову простая мысль. – Только от меня будет зависеть, как сложится наша жизнь. Как будут жить наши дети. Где мы вообще будем жить».

В душе у него ворочались огромные черные камни.

Глава 6

В начале июня были выпускные экзамены. Потом выпускной бал.

Впервые выпускники танцевали на площади перед Домом культуры.

Нарядно одетые родители стояли плотным кольцом по периметру площади и, не скрывая слез, смотрели на своих повзрослевших детей. В воздухе висело ощущение какого-то праздника весны, надежды. Какого-то счастья.

Потом выпускники разделились на группки, парочки и разошлись по поселку.

Праздничный стол по случаю окончания школы был организован еще вчера вечером. Тогда же прозвенел последний звонок. У некоторых выпускниц не выдерживали нервы, и они рыдали, запершись в своих классах.

На вечере прозвучало много шуток, выпускники дарили своим учителям цветы, фотографы делали снимки выпускных классов.

Директор школы сказала много теплых слов, пожеланий, напутствий. На окнах и столах стояли охапки цветов.

Потом выпускники гуляли по поселку почти до утра.

Сразу после выпускного бала Саша и Алтынай снова пришли на свое любимое место в степь.

– Мы как рыба на нерест, всегда на одно и то же место, – шутила Алтынай. – Может, мы появились здесь, на этот свет, вот такусенькими, – она показала полноготка. – В животике у мамы. Вот нас сюда и тянет.