Страница 69 из 106
8.
Раны Барса потихоньку заживали, он уже мог вставать, и заточение начало тяготить его. Даже окна в его комнате были занавешены. А Лира больше не приходила, и по ночам - тоже. Должно быть, отец наказал ее за своеволие. Охранник – угрюмый и неразговорчивый Кипр – с Барсом не говорил вовсе. Время от времени он вздыхал и тайком ковырял ножом в стене закорючки. Он словно тоже был заточен.
Только Травница по-прежнему находилась в добром расположении духа, часто приходила в комнату Барса, чтобы повозиться с корешками и заодно поболтать. Иногда они играли в карты. Травница играла с азартом и безбожно жульничала. То и дело у нее из рукава вылетали припасенные карты. Барс ловил ее на этом, она легко каялась, громко и заразительно смеялась, но потом все повторялось снова.
Других развлечений у пленника не было. Поэтому разговоры с Травницей были долгие и разные. Поначалу Барс смущался охранника, приставленного к нему, но тот с такой скукой рассматривал свои руки, что было понятно – он не слышит ни одного слова.
-Барс, я знаю у вас должно быть два имени. Как твое полное имя?
-Мудрый Волк как-то грозился дать мне имя Пакостливый Барс… Мы… Я Честному Рысю виноградиной в лоб залепил…
-Мальчишки! И что же?
-Мне рано. Через год. Дали бы. Теперь вот останусь совсем без имени…
-У нас тут проще, Барс. Имя одно-единственное. И у тебя оно очень красивое.
Барс улыбнулся невесело, потом вдруг нахмурился и осторожно, словно пробуя шестом брод, спросил:
-Скажи, Травница… Здесь боятся крылатых людей?
Травница ответила не сразу. Она расправила складки на юбке, потрогала холмики корешков, разложенных перед ней.
-Крылья для нас – это символ беды и смерти, колдовства… всего темного. До сих пор, когда летом идет гроза, и над городом лежат свинцовые тучи, мамы пугают детей, что это крылатые люди бросают на землю копья. В такое время лучше не выходить из дома. Это, конечно, сказки, но… Мы слишком много натерпелись от тех, кто носит крылья. Нам сложно, а может даже и не нужно забывать об этом.
Барс усилием воли заставил себя промолчать. Травница говорила то же самое, что и Лира!
-Мы были вашими слугами. У одних есть крылья, у других нет… Разве это не причина, чтобы считать нас низшими людьми или вовсе не считать такими… Вам оттуда, сверху, многое казалось ничтожным.
Барс вспомнил, как он с Луной дразнил калеку Вещую Куницу, и тяжелое чувство легло на сердце. Но ведь многие, если не все, относились к ней с уважением, даже боялись!
-Не может же быть, чтобы все были такими!
-Нет, конечно, нет. Но после многочисленных казней терпение слуг закончилось. Уже никто не различал хороших и плохих господ. Люди, пошедшие за Легендой, просто смели войско Светлого Тура, присланное на подавление мятежа. И пошли дальше. Впрочем, брать город и не пришлось. Светлый Тур был труслив. Он бросил Каменный Цветок.
Тут уже Барс не мог промолчать. Изумлению его не было предела.
-Я ничего не понимаю! Нам с детства рассказывали совсем другую историю! Все было как раз наоборот! Это вы снизу, исподтишка нападали на нас! Использовали нас для того, чтобы быстро передвигаться. Делали нас рабами. И вы владели колдовством и могли обманом одолеть большие войска крылатых!
-Должно быть, многие не долетели до нового дома…
-Да, конечно, перелет был трудным… О чем ты?
То, на что намекнула Травница, было больше его понимания. Эта мысль просто не укладывалась в голове. Светлый Тур избавился от тех, кто знал истинную причину ухода?! Но ведь их должно было быть много! Уж никак не меньше половины! Это просто невозможно!
-Нет! Светлый Тур не мог… Это просто какая-то нелепица! Светлый Тур… Он никак не мог быть тираном! Ты просто вслушайся в это имя! Светлый Тур!
-Светлый? Мы его называли Белым. Чему ты удивляешься? Разве ты не знал, что кожей он был бел, словно снег, и солнце совсем не трогало его?
Барс был оглушен. Ему казалось – узнать правду легко, но правда, похожая на густой и темный снегопад, утопила его. Выйти к свету было невозможно, потому что неясно, где свет. А вот Травница чувствовала себя спокойно, под ногами у нее был твердая земля, слова Барса ничуть не поколебали ее уверенность. Она знала правду. А знал ли ее Барс? Его правдой были лишь легенды, прославляющие Светлого Тура. Тура-белого-словно-снег…
-Я не могу… В это поверить.
-И не заставляй себя. Однажды ты сам поймешь, где правда.
Правду искал и Горн. Мальчишка повторял одно и то же. Лира надулась и молчала, потому что отец запрещал ей приходить к Травнице. Оставалась только сама Травница, над которой Горн не имел большой власти.
Когда-то ее звали Травинкой. Она такой и была. И юный Горн любил ее пылко и безответно. Жизнь все расставила по своим местам, заменив любовь крепкой дружбой, но дав им одну общую дорогу. Много лет они вместе заботились о жителях Снежного Холма. Каждый по-своему. Очень часто, когда люди обращались к Горну за судом, ему требовалась помощь Травницы. Но ни разу целительница не открыла вождю того, что говорили в ее доме люди. Может быть, она и была права. Муж, лечивший дурную болезнь, получал второй шанс, женщины, приходившие в темноте и тайно, далеко не всегда возвращались домой заплаканными. Травница ставила на огонь воду, угощала их пирожками и они, неведомо почему, отказывались от горького шага и через несколько месяцев рожали детей. Даже если мужа не было и в помине.
Заставить целительницу рассказать что-то о том, что доверили ей приходившие в ее дом, было невозможно. Но теперь дело касалось не дурной болезни или одинокой матери. Речь шла о жизни всего племени! Эту тайну нужно было открыть!