Страница 25 из 106
-Что за вредная старушенция! – не удержался Кроткий Сокол. – Даже минуты не дала посидеть спокойно! Не удивительно, что у нее нет мужа – загоняла бы до смерти!
-Да уж с такой не зажиреешь! С одного взмаха собьешься – а она уже тычет в бок веткой! Даже кожу вон пропорола!
Они сели на землю возле тихой запруды. Здесь уж точно есть, чем поживиться! Даже как будто виднелись сверху жирные спинки здешних рыб. А уж черви были просто на загляденье – тугие и блестящие – они так и шли в руки, где ни сковырни землю. С Барса и Сокола мигом слетела сытая дремота. Они с детства рыбачили. Между мальчишками племени все время шло соревнование: кто рыбу выдернет потучнее, кто окажется сноровистей. Конечно, с Коршуном редко кому удавалось сравниться – рыбы словно липли к его крючку! Но Барс и Сокол тоже были неплохими охотниками. Это ведь, как бой: кто - кого. Окажешься слабее - и рыба уйдет в глубину, насмешливо взметнув хвост на прощанье. Проявишь выдержку и хитрость - и она затанцует на берегу, искрясь на солнце.
Барс и Сокол уселись, каждый на свое, присмотренное местечко, и затихли. От запруды веяло свежестью, но солнышко набирало силу, и воздух постепенно теплел. Потревоженные комары выбирались из-под смятых трав и примеривались к двум рыбакам. Люди были терпеливы, хотя первые укусы заставили их вздрогнуть всем телом.
Первого окунька поймал Сокол – не маленького, но и не большого, а в самый раз для начала. И клев пошел – только успевай менять наживку! И все рыбины, как на подбор – ровные, крупные с яркой чешуей. Видно, не знало их племя еще рыбаков! Шуструю мелюзгу Барс и Сокол, как водится, возвращали домой – глядишь, заменит кто побольше!
К полудню у обоих рыбаков было добрых два десятка окуней. И клев стих. Пробовали было поменять червей на кисловатых муравьев, но рыба все равно не шла. Барс и Сокол поклонились гостеприимной протоке и отправились в обратный путь.
Рыбу быстро почистили, круто просолили и повесили сушиться над костром: за денек пообветрится, а там в пути дойдет. Вещая Куница тоже не сидела на месте: натаскала из леса диких яблок и испекла их на углях. На этот раз Барс и Сокол налопались до отвала. Куница и не думала их останавливать. Не одернула и, когда они завалились спать. Куда лучше вздремнуть, положив под голову мягкий мешок с вещами, укутавшись плащом, под теплыми лучами солнца!
Но глаза, казалось, закрыли только на секунду.
-Угли хватайте! – проорал кто-то над ухом.
«Проклятая старушенция!» - подумал Кроткий Сокол и открыл глаза.
В нескольких метрах от костра тянул носом воздух здоровый медведь. Он еще раздумывал: подойти или нет, но две большие птицы не казались опасными, человек был стар, а вот рыба пахла дурманяще и призывно.
Сокол и Барс взвились в воздух. Медведь принял это за бегство и вразвалочку пошел к костру: рыба достается победителю. Но Вещая Куница встала на его пути и швырнула угли ему в морду. Зверь взревел и поднялся на дыбы.
Сокол и Барс едва успели выхватить Куницу из-под носа разгневанного медведя. Тот рыкнул им в след, но о своей обиде быстро забыл и своротил с костра сохнущую рыбу. Лизнул первую: поморщился – солоно. Потом прикусил хвост и начал лакомиться.
Рыбаки ахнули: утренний улов! Полдня за удочкой в беспрестанном окружении комаров!
Они, не сговариваясь, опустили Куницу за ближайшим валуном и бросились назад.
-Эй! Оставь рыбу! Пошел вон! – крикнул Сокол и запустил в медведя камень.
Барс бросил следом. Они подхватывали их на лету с земли и тут же отправляли в мохнатую спину. Зверь опять вскинулся разъяренно, но крылатых обидчиков было не достать, а камни и палки летели в голову, морду, грудь! Медведь замахнулся на больших птиц – они вывернулись, еще раз – только пара перьев осталась на когтях. Он взвизгнул, словно медвежонок, развернулся и затрусил прочь. Барс и Сокол подгоняли его криками, пока он совсем не скрылся в лесу, и еще потом долго стучали палками по стволам, чтобы не вздумал вернуться.
Хорошенько полакомиться медведь не успел. Не досчитались двух рыбин, одну только покусал. Но после этой встречи спать все разом не легли – один оставался стеречь на несколько часов, потом его сменял другой – так до утра. Возле костра набросали палок и камней и огонь распалили пожарче: пусть кто только сунется! Но чувство тревоги прочно поселилось внутри. Не дома: здесь пришлых никто не пожалует и племя на выручку не придет. Всего и есть, что четыре крыла, четыре руки, да вещая калека в довесок.
Утро выдалось хмурым, промозглым. Посланники собирались в дорогу молча. Заново латали дурно пахнущей мазью истертые плечи, подкладывали под ремни ткань, Куница складывала в заплечный мешок еду. Перед тем, как улететь с острова долго сидели вкруг костра, впитывая сухое тепло, набираясь его в дорогу. До следующего кусочка земли добираться до ночи.