Звезда любви

Глава 3

Помогая надеть плащ своей протеже, Гедеонов, вопреки распространённому мнению о нём, как о человеке словоохотливом, был странно молчалив.

 - Где вы остановились? Куда вас отвезти? – поинтересовался он, помогая ей подняться на подножку экипажа.

 Жюли назвала адрес, Гедеонов повторил его кучеру, и в карете воцарилась тишина. Александр Михайлович раздумывал о чём-то, бросая в её сторону загадочные взгляды

 - Жюли, - обратился он к ней неожиданно серьёзным тоном, нарушив, наконец, затянувшееся молчание, - Мне бы хотелось поговорить с вами откровенно.

- О чём? – недоуменно вскинула на него глаза девушка.

- Ну, прежде всего о том, что ваш дебют произвёл на меня - и не только на меня - незабываемое впечатление. Я беру вас в труппу!

- Благодарю вас, ваше превосходительство! – голос Жюли подозрительно дрогнул.

- Ну-ну, не переживайте так! – похлопал её по плечу Гедеонов. - Возможно, я ошибаюсь, но сегодня на балу я заметил интерес, проявленный к вам князем Шеховским.

 Юленька вспыхнула и опустила глаза, уткнувшись взглядом в собственные руки, сложенные на коленях. «Перчатка сползла, - заметила она отстраненно, будто это была вовсе не её рука, - а другая осталась у Шеховского», - смутившись, подумала девушка.

- Я не понимаю вас? – спросила она, стягивая с левой руки перчатку и комкая её в кулачке, и вдруг замерла, будто наяву увидев взгляд Шеховского, когда покидала зал под руку с Гедеоновым. Юленька тогда не смогла сдержаться и обернулась: князь так и застыл посреди зала с её перчаткой в руке.

 - Prince Shehovsky d'homme très riche (Князь Шеховской весьма состоятельный человек), - как бы между прочим, бросил Александр Михайлович.

 - Отчего вы говорите мне о том? – удивилась Юля.

– Как я и предполагал, вы меня прекрасно поняли! – рассмеялся Гедеонов. - Я вижу в вас хорошее воспитание и, помимо прочего, неискушённость и некоторую наивность, что дает мне основание полагать, что происхождения вы благородного. Я не спрашиваю о причинах, которые привели вас в театр, а просто хочу предупредить: выбрав стезю актёрства, вы должны быть готовы к тому, что отныне вас никто не поставит на одну ступень с представительницами дворянства. Вы очаровательны, и мужчины обязательно станут оказывать вам знаки внимания, но при этом будут делать предложения, не имеющие ничего общего с теми предложениями, что обычно делают благородным барышням на выданье.

- Я догадываюсь, - опустила голову Юленька и тяжело вздохнула.

О, да! Она очень хорошо понимала, о чём он говорит, вспоминая взгляд князя, который прожигал насквозь, будил неясные ей самой желания и инстинкты. Но даже она понимала, что в его глазах читалась страсть, а не любовь. Желание обладать, подчинить своей воле, - но не заботиться и разделить с ней всю оставшуюся жизнь. Для него она могла быть разве что содержанкой, и ни кем иным более.

- Это хорошо, что вы понимаете, - помолчав некоторое время, продолжил Гедеонов. – В вас я вижу несомненный талант, и при должном усердии вы можете достичь небывалых высот мастерства. К чему я говорю вам всё это? Жалованье актрисы весьма скромное, и прожить в столице на него вам будет не просто, но никто не запрещает вам найти себе покровителя. Более того, я мог бы поспособствовать вам в этом...

 - Александр Михайлович, извините, но я не совсем понимаю вас, - вздохнула Юля и подняла на него глаза.

 - Сударыня, все очень просто. Вы, несомненно, понравились Шеховскому, и я мог бы замолвить за вас словечко перед Павлом Николаевичем. О таком покровителе можно только мечтать! – с чувством закончил он, отгоняя от себя воспоминания об Элен, раздавленной и жалкой, какой он её увидел месяц назад. Впрочем, mademoiselle Ла Фонтейн довольно быстро сумела найти в себе силы и вернуться к прежней жизни. Поговаривали, что у неё новый покровитель – во всяком случае, спустя две недели после расставания с Шеховским Элен вновь блистала на театральных подмостках.

 - Благодарю за участие, - дерзко вскинула голову Юля, - но я не нуждаюсь в покровителе! Как, впрочем, и князь Шеховской едва ли нуждается в вашей помощи.

 Экипаж остановился, и Гедеонов выглянул в окно.

- Ну, вот вы и дома, - миролюбиво заметил он, словно не заметив её резкости. – Касаемо нашего разговора: если передумаете, дайте мне знать.

Он помог ей выбраться из кареты и, махнув на прощание рукой, уехал, оставив девушку перед парадным.

 Оставшись одна, Юля вспомнила, что ключ от её квартирки лежит в кармане её собственного плаща, который остался где-то в костюмерной в здании дирекции императорских театров. «Боже! - едва не простонала она. - Неужели испытания сегодняшнего дня ещё не кончены?! Одна, ночью на улице, да ещё и в столь вызывающем одеянии! - Мысли лихорадочно метались в голове. - Попытаться добраться до Екатерининской набережной? Но денег нет, а идти пешком - не стоит даже и думать о том», - вздохнула она. Во-первых, она совершенно не знает города, а во-вторых, - она даже думать боялась о том, что может с ней случиться на улицах ночного Петербурга. Обхватив себя руками за плечи, девушка вздохнула и решительно направилась к парадному. Юля громко постучала - один, потом другой раз. Наконец, двери ей открыл заспанный швейцар.

- Тебе чего надо? – недовольно оглядел он девушку, явно не признавая новую жиличку в стоящей перед ним кокотке в ярком одеянии.

 Жюли сбивчиво попыталась объяснить ему, что только сегодня утром сняла квартиру в доме, но, переодеваясь, чтобы пойти на вечер, забыла забрать ключи. Однако её рассказ, по-видимому, швейцара нисколько не впечатлил. Сонно моргая и беспрестанно зевая, он слушал её в пол-уха.

 - Шли бы вы, барышня, подобру-поздорову, пока я будочника не позвал, - сплюнул он себе под ноги. – Шляются тут всякие! - и решительно захлопнул двери.