Страница 84 из 95
* * *
Меня разбудили посреди ночи. Риа осторожно тряс меня за плечо. Я не сразу поняла, где нахожусь, потому что комната Роберта больше напоминала кладовку из-за количества книг и пергаментов, которые он тут хранил, а не нормальную спальню. Ангелам Ю уступила свою кровать, пообещав заняться их расселением, когда закончится праздник.
— Что такое? — я тёрла щёку, пытаясь взбодриться.
— Одевайся, скоро начнётся, — мне показалось, что Риа под платком улыбался.
— Что начнётся? Сейчас же ночь. Который вообще час?
— Три.
— Иди нахрен, — проворчала я, заворачиваясь в одеяло плотнее и отворачиваясь лицом к стене. — Я спать. Утром посмотрю, если что останется.
— Нет уж, — Риа с силой дёрнул за край так, что я крутанулась, оказавшись вовсе без одеяла. — Праздник Возрождения бывает слишком редко. Мне обещали, что это незабываемое зрелище. Последний проводили в честь твоего драгоценного нефилима, а следующего может и вовсе не быть. Так что поднимай свой зад, одевайся и пошли.
— Риа, правда, отвали, — меня подняли с кровати и сунули в руки плащ Марбаса. Решив, что я буду больше ныть, чем заниматься делом, он так и вытолкал в коридор. Прохладный сквозняк и холодный пол тут же привели меня в чувство. Мне ничего не оставалось, кроме как вернуться обратно и найти свёрток с новой одеждой, потому что Велиал отправил меня в путь в чём было, а именно в порванном мною же платье. В этот раз Риа уже не торопил: стоял в проходе спиной ко мне, дожидаясь, пока я разберусь со всеми застёжками и обувью, после чего, окинув взглядом, одобрительно кивнул, подтверждая, что теперь можно идти.
На улице было оживлённо: вокруг центрального костра столпились селяне и вовсю шло гуляние, которое представляло собой массовую попойку и уничтожение, как мне казалось, годового запаса еды. Я едва удержалась от того, чтобы накинуть на голову капюшон плаща. С минуту постояв на каменной ступени у входной двери, я всё же сделала шаг в полутьму и весеннюю прохладу ночи.
Играла музыка: скрипки, гитары или что-то вроде, а вокруг костра танцевали. Покрутив головой и не найдя никого из знакомых, я не придумала ничего лучше, чем запрыгнуть на невысокий каменный заборчик у одного из домов, решив, что это неплохое подспорье лавочке. К тому же, если забраться на него с ногами, то можно увидеть то, что творится в самом центре площади.
— И ради этого ты выдернул меня из кровати? — я зевнула и недовольно посмотрела на чёрный сгусток у моих ног: Риа хватало места для того, чтобы скрыться из виду, но он старался быть как можно ближе ко мне.
— Дурочка ты, — отозвался ассасин, заставляя меня изобразить пинок.
— Я со школы не люблю вечеринки. Чего ты ожидал? Что я начну веселиться со всеми?
— Тут не нужно веселиться, это спектакль, — послышался рядом со мной голос Загана.
— О, ваше величество, — я отсалютовала королю, на что он криво усмехнулся и протянул мне огромную деревянную кружку, которая скорее походила на бочонок с приделанной к нему ручкой. Внутри было что-то горячее и, к счастью, слабоалкогольное.
— Согреешься. И немного подобреешь. А то злая, как Тень, — сказал он, присаживаясь рядом и даже не посчитав нужным спросить на это разрешения. Впрочем, это были земли Загана, и ничего удивительного, что даже еду в котлах жителей Вест-Ив он считает своей.
— Я бы попросил, — Риа недовольно зашевелился внизу, но король едва ли обратил на него внимание.
— Спектакль? Что они изображают, веселье? — поинтересовалась я, осторожно отпивая из кружки. Тепло от каждого глотка волнами растекалось по телу, и вскоре я блаженно выдохнула.
— Праздник Возрождения посвящён перерождению жителей Геенны после падения. Смотри внимательно, — он указал на костёр и танцующих вокруг. — Свет, а они мотыльки вокруг источника света в кромешной темноте. Музыка мелодичная, без запинки. Кажется, что под такую можно танцевать часами в любом состоянии, — я переводила взгляд от одной парочки к другой, наблюдая за их движениями. — Эти воины, а те садовники. Вон те изображают создание живых существ. Обрати внимание на движение их рук.
И действительно, только сейчас я заметила, какое количество движений они все производят одними лишь руками. Несмотря на то, что все они принадлежали разным кастам, и движения их различались, вместе они выглядели гармонично и словно дополняли друг друга. Не зная усталости, после одного танца начинали следующий, а за ним ещё один. Я смотрела на фигуры до тех пор, пока не поняла, что их всё больше затмевает костёр в центре. Танцоры начинали походить на тени, хотя костёр не менялся в размерах и яркости, но моё внимание всё больше переключалось на него, и, как я ни пыталась сосредоточиться на падших, получалось с каждым разом хуже и хуже. Не выдержав, под конец я просто тряхнула головой, на что Заган хмыкнул и сказал, что как раз так всё и происходило: Отец стал слишком затмевать труды своих детей, а те становились лишь его блеклой тенью.
Ангелы радостно кружили и прыгали среди собратьев, то и дело повторяя за ними движения с детской неуклюжестью. Никто не ругался на них и не пытался отогнать, позволяя участвовать в представлении. После я поняла, что на самом деле главные роли принадлежали им, а не танцорам.
— Сейчас будет конец первой части, — Заган щёлкнул пальцами в тот момент, когда музыка замолкла, а все танцоры резко опустились на землю, словно на плечах у них лежал неподъемный груз. Повисшая тишина немного пугала, но очень скоро музыка снова заиграла, правда, на этот раз она звучала агрессивно и резко. Вокруг костра закружились не только те, кто танцевал до этого, к ним присоединялось всё больше и больше присутствующих. Так даже рядом с нами кто-то крикнул и пустился в пляс. На этот раз движения были под стать музыке.
— Восстание? — спросила я, глядя на короля. Тот кивнул. — Зачем вы изображаете то, как бились со своими братьями? Мне рассказывали про Ю, ей наверняка неприятно видеть подобное.
— Мы повторяем, чтобы не забыть.
— Люди тоже изучают войны на уроках истории и в книгах про них читают, и в кино изображают красочно. Куда красочнее, чем вы тут пляшете, только вот толку никакого. Всё равно все убивают друг друга при первой же возможности: за деньги, за ресурсы, за какие-то личные убеждения. А скоро ваши братья придут сюда и повторят всё заново, — я с досадой поняла, что уже успела выпить всё, что было в кружке.
Разговоры о смерти, боли и прочих малоприятных вещах с каждым днём давались мне всё проще. Пусть я продолжала радоваться каждому прожитому дню, но я словно всё меньше боялась неминуемого конца, воспринимала это как само собой разумеющееся: если не сегодня, то завтра, а если не завтра, то когда-нибудь уж точно.
Король не спорил и не пытался мне что-то объяснить, просто смотрел на творящееся вокруг, а потом просто взял у меня из рук кружку и поднялся со своего места. Я последовала его примеру, совершенно не думая о том, зачем это делаю, и нужно ли мне вообще с ним куда-то идти. Загану словно было всё равно, он просто обогнул площадь, и мы оказались около одного из домов, который, казалось, находился на краю ночи. Тут тоже была небольшая группа падших, но, видимо, праздновали тут скорее в семейном кругу, потому что они просто вынесли на улицу стол, лавки и сидели рядом с небольшим костром. Завидев нас, они приветливо заулыбались и пригласили присесть к ним, но король лишь попросил наполнить наши кружки, после чего мы пошли дальше, в темноту. Напиток на этот раз был другой и казалось, что даже чуть крепче.
Мы двигались по тропинке, ведущей на холм и петляющей меж кустов так, что я то и дело неосторожно цеплялась за ветки плащом. Голоса и звуки музыки с каждым шагом становились всё тише. На небе было столько звёзд, что и фонарик не нужен: всё было освещено их призрачным светом. Мы оказались в окружении душ-светляков, которых я практически не замечала днём, пока тряслась в телеге. Заган развернулся и теперь наблюдал за празднованием, которое продолжалось на центральной площади Вест-Ив, отсюда.
— Добрый вечер, ребята, — стоило мне поздороваться с душами, как тут же в свободную руку влетела одна, одаривая меня своим свечением, которое медленно затухало на коже, словно волшебная пыль.
— Казадор, ты как-то изменилась, — в полутьме было тяжело сказать, какие эмоции испытывал падший, когда говорил это. Пролетающие души то и дело отбрасывали тени на его лицо, отчего всё становилось ещё сложнее.
— Седит сказал, что я выросла, — отшутилась я, отгоняя от себя светляка, словно тот представлял собой навязчивое насекомое, и отпивая между делом из кружки. — Всё меняется, я тоже. Было бы странно, если бы я не изменилась.
— Да, было бы странно, — согласился со мной падший. — Я просто помню тебя ещё ребёнком. Совсем ребёнком. И я не думал, что всё выльется в это.
— Ты тоже изменился, — король, как мне показалось, вздрогнул. — Раньше я не обращалась к тебе так фамильярно, ты бы не разрешил просто. Да и вряд ли я могла ожидать от тебя подобной прогулки и беседы по… душам. Учитывая, что у меня её вроде как и нет сейчас, хах.
— Тебе кажется это странным?
— Я не знаю, связанно это с тем, что нам всем скоро крышка, или ты всё же смилостивился и начал считать меня за разумное существо, способное поддерживать беседу, — я улыбнулась, не рассчитывая, что Заган вообще посмотрит в мою сторону и увидит это.
Алкоголь неприятно развязал язык, но и как-то не хотелось контролировать себя, если честно. Не хотелось изображать того, кем я не являлась. Может, моя речь и звучала нагло, но я вроде как не грубила королю, стараясь иронизировать по отношению к происходящему. Ну и капельку яда, конечно же, чтобы не расслаблялся. Но сейчас я чувствовала, что могу сказать Загану что угодно, и ничего не изменится.
— Иногда, возвращаясь мыслями в прошлое, я думал, что было бы, если б Асмодей… Если бы мы поступили по-другому. У нас был ещё один способ вернуть Велиала. Хоть это была и такая же теория, как и в случае с тобой, но она имела точно такие же шансы на успех.
— И ты выбрал?..
— Я пощадил Атланту, — Заган всё же посмотрел на меня, а потом поднял руку, и его палец ощутимо упёрся мне в лоб. — Я пощадил миллион жителей в обмен на тебя.
— Но они мертвы, — поправила его я.
— Я знаю. Они всё равно умерли. Разве это не глупо? Я выбирал между малым и большим злом, а в итоге превратился в настоящего евиного сына, погубившего и миллион безымянных душ, и тебя, — падший не возражал, когда я перехватила его руку и по-детски ухватила за указательный палец. Заган был такой же горячий, как и все падшие, которых я знала и которых касалась. — Тебе не страшно? Просто даже стоять рядом с таким, как я. Когда-то у меня был нимб и белоснежные крылья, а теперь я размениваю жизни так, словно они ничего не стоят.
— Когда я была маленькая, то на прогулке я нашла ямку, в которой жили жабы. Знаешь, что я сделала? Я достала их оттуда и принесла домой, потому что посчитала, что они прикольные. Посадила в банку, набросала туда мелких насекомых, которых я почему-то посчитала недостойными жизни, и травы. А через пару дней я поняла, что жабы высохли — в норке хватало влажности, а в ванной, где из кранов льётся столько воды за пределами их стеклянного гроба, нет. Они медленно умирали, высыхая, а я, будучи ребёнком, даже не понимала этого. Считала, что еды им должно хватать, а потом я нашла их мёртвыми.
— И как это связано? — поинтересовался у меня Заган, когда я замолчала. Мою исповедь он выслушал до конца.
— Вроде бы никак, — рассмеялась я. — Просто подумала, что тебе захочется узнать, что не один ты творил фигню. Ты выбрал, как ты его назвал, меньшее зло, не зная, что в итоге подставишь всех. Я с детской наивностью не думала, что кто-то умрёт из-за моей неосторожности. Люди теряют своих детей по такой же неосторожности. И дети друг друга убивают. Хватает и того, что ты вообще испытываешь угрызения совести, назовём это так. Думаю, Риа и остальные Тени не плачут по ночам, что ты скормил им моих одноклассников и преподавателей.
Светляки заинтересованно летали вокруг, стараясь не задерживаться рядом с нами надолго, словно бы здороваясь и говоря «извините, рад был с вам пообщаться, но мне пора». Я потеряла им счёт, но сейчас меня это мало волновало.
— И всё же ты изменилась, Казадор. Очень сильно. И я не скажу, что ты начала мыслить разумно, но эти новые мысли слишком отличаются от тех, что были до этого, — произнёс Заган после нескольких минут, которые мы провели в молчании.
И тут я не выдержала:
— Сколько нам осталось до конца? Скажи честно, — я повернулась к Загану и посмотрела ему в лицо. Без улыбки, без надежды во взгляде.
Меня интересовали лишь числа. Даты, время. Сколько нам, чёрт бы вас всех подрал, осталось? Месяц? Год? День? Или несколько часов?
Заган ничего не ответил, лишь пожал плечами и я поняла, что он не врёт, а потом он вовсе ушёл. Оставил меня одну, сказав, что хочет побыть с друзьями, сам же быстрым шагом спустился с холма, на который мы взобрались. Ушёл, в бессильной злобе швырнув свою кружку в траву. Ушёл, ссутулившийся и словно разом постаревший на сотню лет. А я смотрела ему вслед, не в силах окликнуть, догнать, остановить и сказать, что всё будет хорошо. Потому что не будет, и уж точно не будет хорошо.
Риа появился рядом ровно в тот момент, когда я уже готова была позвать его по имени.
— Заган сломлен, — прокомментировал он, глядя вслед королю. — Так же, как и Велиал. В Вест-Ив лишь Витс и Ю знают, что грядёт конец, а остальным не сказали, потому что иначе они испугаются. Заган вернётся к своим братьям и снова будет делать вид, словно у нас всех есть будущее.
Я медленно потягивала остатки алкоголя, то и дело заглядывая в кружку, словно могла увидеть, что там на дне. Неожиданно для меня это приобрело особую важность, на деле же я просто пыталась отстраниться от гнетущих мыслей.
— Ты не боишься умереть, это я знаю, но боишься ли ты, что исчезнет мир, в котором ты живешь? — наконец поинтересовалась я, даже не глядя на своего телохранителя, после чего сделала щедрый глоток.
— Ты права, я не боюсь смерти, но совсем не хочу умереть зря.
— А я вообще не хочу умирать, — честно призналась я и расхохоталась так, что на мгновение даже испугалась, не сошла ли я с ума. — Почему какой-то мужик на небе решил, что имеет право решать за меня, когда мне умирать? Может, я хочу прожить ещё лет пятьдесят. Почему моя жизнь должна закончиться раньше, чем заложено природой? Человеческое тело способно и сто лет функционировать, а мне только восемнадцать, и меня уже списывают со счетов. Что за дела?!
Ассасин неожиданно сорвался с места, обошёл меня и стал перед самым носом, после чего протянул ладонь:
— Расскажешь мне о своих страхах, всех, даже о тех, в которых ты боишься признаться самой себе? — Риа говорил тихо, и в стрекоте насекомых его было почти не слышно. — Я буду слушать тебя, держа за руку. А потом, когда наши сердца остановятся от гнетущих чувств, что достигнут своего апогея, мы возродимся из нашей внутренней тьмы, вспыхнем ярче, чем сверхновая на небосклоне. Умрём, чтобы снова вернуться в реальность, обновлённые и чистые.
— Ну надо же! Ты, значит, умеешь говорить не только как воин, но и как поэт? Неожиданно, — я смотрела на ассасина, едва сдерживаясь, чтобы снова не рассмеяться. — Отпустишь мои грехи, Тень?
Риа сжал мои пальцы, показывая, что ни на секунду не сомневается в своём предложении.
— Заберу твои сожаления. А дальше постарайся не косячить, а то вдруг апокалипсис отложат ещё на пару веков, а мне потом опять слушать твои истории про высушенных лягушек, когда ты снова решишь, что грядёт погибель.
— Жабы! Это были жабы!