Страница 15 из 152
И чего она такая нервная? Бродить в одиночестве ночью по полям не боится, а встретив кого-то, начинает убегать, не разбирая дороги. Хорошо еще, что шею не сломала. Жалко бы было, очень красивая девушка. Блондинка, кажется, даже натуральная.
— Как раз в моем вкусе, — пробормотал Луи, пристроив поверх первой руки вторую, а потом вложив между пальцами короткую веточку, напоминавшую формой свечку.
Получившаяся композиция Луи понравилась. Видимо, обучение на некроманта что-то окончательно искривляет в мозгах. А вот шишка на лбу незнакомки не нравилась совсем. Мало ли что там. Хорошо, если просто шишка и сотрясение, трубу девушка боднула так, что она изогнулась. А что если что-то серьезнее?
— Надо ехать к бабушке, — решил Луи и, развернув тачку, повез свое добро и обморочную незнакомку к местному экстрасенсу, по совместительству старшему некроманту округа и просто знахарке Пелагее Вранич, по паспорту — Светлане Ивановой.
Бабушкой она была для Луи двоюродной, но все равно самой любимой. Она единственная не пыталась вернуть его на путь истинный. А еще пекла очень вкусное творожное печенье с яблоками и корицей. Не будь этого печенья, детство бы у маленького некроманта получилось совсем унылым, да и кости были бы непрочными. Потому что молочные продукты он только в этом печенье и ел, а витаминам мама не доверяла, называя их плохонькой химической заменой вредной для здоровья.
— А где метаморф? — первым делом спросила очнувшаяся Миррет.
Очнулась она, что странно, не посреди поля, а на диванчике, накрытая пледом. Диванчик стоял в светлой комнате со странными украшениями, вроде пыльного чучела совы на шкафу, и сплетенной из шерстяных ниток паутины, висящей в углу. Еще в комнате был стол, заваленный разным хламом, вроде хрустального шара, книги в красной кожаной обложке и каких-то непонятных черепов, явно искусственного происхождения.
— Эк ее приложило, — сочувственно сказала немолодая женщина, растирающая на коленях каменным пестиком что-то в глиняном горшочке, и покачала головой.
— Я же говорю, с разгона, головой, в трубу. Я бы не рискнул, — сказал кто-то с другой стороны диванчика. Приятным мужским голосом. Знакомым таким, с хрипотцой.
Сознание немного подумало и решило, что слишком рано вернуло свою хозяйку из блаженного небытия и неведения, и попыталось все исправить, уплыв в неведомые дали.
— Ох ты ж! — воскликнула женщина, вскочила на ноги и сунула под нос девушке вонючую веточку.
Сознание сразу же передумало уплывать, зато начало тошнить.
— Сотрясение и шишка, — сказал все тот же мужской голос.
Миррет глубоко вдохнула, набралась храбрости, и медленно, со всей возможной осторожностью, повернула голову. Оказалось, там, за низенькой и наверняка неудобной спинкой диванчика, сидел парень и мрачно перебирал какие-то сушеные лопухи. Симпатичный. Даже тонкий нос с великоватой горбинкой его не портил, очень удачно сочетаясь со всем остальным. Растрепанные волосы то ли выгорели, то ли осветлены, потому что изначально они были русыми, Миррет это просто знала, видимо что-то божественное проявлялось. Зато светлые, серо-зеленые глаза самого натурального оттенка, хоть и редкого.
— Привет, — сказал парень и помахал лопухом.
Смертью от него по-прежнему несло, но не так, как от неведомого чудовища, а как от самого обычного некроманта, которые толпами бегали по школе, а в городе подрабатывали тем, что заставляли выходить из простенков крыс, издохших там назло отравителям.
— Привет, — робко ответила Миррет и увидела стоявшую под стеной гитару с грифом характерной формы. Именно его девушка приняла за рог улитки. — Стыдобища, — прошептала Миррет.
А некромант улыбнулся, так спокойно и очень приятно, став еще симпатичнее.
— Я Луи, — представился он и опять помахал лопухом.
— Миррет, — отозвалась девушка, борясь с желанием накрыться пледом с головой и притвориться мертвой.
Это же надо так опозориться. Если какие-то боги за ней следят, насмехаться будут ближайшие полвека. А потом наверняка кто-то тоже отличится, и старую шутку забудут ради новой.
В общем, придется потерпеть.
Или не возвращаться домой, пока все не утихнет.
Второе Миррет нравилось гораздо больше первого, ей и без насмешек было плохо.
Светлому Аркалелю, отцу незабвенной Аллочки, тоже было плохо. Проснулся он почему-то не в своей постели, в которой вроде бы засыпал, выпив на ночь пару бокальчиков вина, а посреди болота, на огромном листе кувшинки, под которым, в ответ на любое движение, что-то многообещающе хлюпало.
— Та-а-а-ак, — сказала любима дочь, сидевшая на соседнем листе. — Проснулся.
Тон дорогой и вроде бы доброй девочки был очень далек от доброжелательного, и эльф заподозрил худшее. Даже шею ощупал на предмет веревки и поискал около себя камень.
— Так, — повторила Аладриэль, покрутила на пальце любимый кольт, с удовольствием наблюдая за тем, как беспутный папаша втягивает голову в плечи, а потом улыбнулась и сказала: — Поздравляю.