Страница 266 из 294
1
— На днях генерал Росс предложил нам пройти проверку на машине доктора Хосе, — объявил Билл, — я так и знал, что однажды потребуется это сделать, мы с тобой слишком долго работаем в паре. Едем сегодня вечером.
— А Эрн? — Кирочка удивлённо подняла брови, — кто с ним останется?
— Он сказал, что сам решит эту проблему. Я думаю, не стоит волноваться. Приказ есть приказ, а уж об Эрне генерал позаботится, будь уверена.
Однако, сидя в служебном автомобиле, стремительно выносящем её и Билла из центра Города, Кирочка всё же продолжала ощущать лёгкую тревогу; за всё то время, в течение которого она по долгу службы должна была нести ответственность за Эрна, у неё сформировалась привычка думать о нём.
— Что ты как на иголках? — спросил Крайст.
— Да я всё о том же… Ведь, заметь, это первый раз, когда мы выезжаем без него.
— Уж не прониклась ли ты взаимными чувствами? — осведомился Билл шутливо и подмигнул ей.
— Смотри на дорогу, — осадила его Кирочка.
Мимо тянулась унылая пластиковая стена ограждения скоростной автотрассы. Крайст включил приёмник. Звуки популярной песни, плюхающие, порхающие, дребезжащие элементы электронной мелодии тут же заполнили салон автомобиля.
Ты меня не покидай…
Шаба-дуба-дуба-дай!
Билл снова повернул ручку и приёмник, на мгновение смолкнув, принялся интеллигентным мужским голосом вещать о политике.
— Крайст, помнишь, я тебе рассказывала о том своём чувстве, как будто я сплю, понимаю, что сплю, и боюсь проснуться не здесь, а в какой-то другой жизни, более скудной на впечатления, обыденной, мрачной?
Билл усмехнулся.
— Не хочу тебя огорчать, но, вполне возможно, так оно и есть. Кто знает, может, мы все спим, а в момент смерти просто просыпаемся в каком-нибудь параллельном мире. Знаешь, как только я поступил на службу, меня очень сильно пугали разговоры об очищении памяти тех, кто по каким-то причинам покинул ОП. Прямо мурашки по загривку бегали. А потом я узнал, что это на самом деле такое; выглядит примерно как ты рассказываешь… Очень гуманная процедура. Стереть память совсем невозможно, это известно всем, во всяком случае с нашими сегодняшними технологиями. Но с помощью установки доктора Хосе достигается почти такой же эффект; трюк в том, что, уснув и проснувшись в специальном кресле, сотрудники отдела окрестили это кресло «машина сна», бывший офицер начинает думать, что его прошлое, связанное со службой в ОП — простой сон, и на самом деле он обыкновенный человек. И всё. Память как таковая остаётся, но разум больше не верит в её подлинность, она теряет для него правдивость и, как следствие, значимость.
2
Здание, в котором располагалась загадочная лаборатория доктора Хосе, стояло на отшибе. Маленькая тенистая улочка с разбитым асфальтом, изгибаясь, словно лесная тропинка, долго вела их вдоль запущенного парка, пока, наконец, в самом её тупике не обнаружился этот дом, неуклюжий, массивный, с частично замазанными белой краской окнами.
Билл нажал на неприметную кнопку электрического звонка. Ожидание показалось непривычно долгим. Кирочке уже было подумала, что их не услышали, и нужно позвонить ещё раз. Она сказала об этом Крайсту.
— Имей терпение, — ответил он очень тихо и необычно строго, — здесь нельзя трезвонить как в прачечной или в ателье. То, чем занимаются там, внутри, требует особенно спокойной обстановки.
Дверь открыла лаборантка, мрачная девушка примерно кирочкиных лет и, надо отметить, кирочкиного роста. При виде её, Кирочка ощутила лёгкий укол досадливой женской ревности — лаборантка серьёзно пошатнула её чувство собственной исключительности.
Вслед за нею офицеры вошли в помещение. Копия Кирочки не произнесла пока ни единого слова, даже приветствия, и от этого становилось немного не по себе, она только указала жестом на коробку со специальными бархатистыми бахилами. Их нужно было надеть на ноги, чтобы сделать шаги по полу практически бесшумными.
Вместе с провожатой они миновали несколько длинных, скупо освещённых коридоров с рядами зловеще запертых звукоизоляционных дверей. Шли долго, Кирочке казалось, что даже слишком, закрытые двери и мутный белесый свет нагоняли на неё неотвязную иррациональную тревогу. И тишина тоже. За всё время пути ни одного постороннего звука не расслышала она в этом здании, похожем на склеп. Ни звука, кроме сухого шуршания собственных шагов и шагов Крайста.
Возле одной из запертых дверей молчаливая лаборантка остановилась. Приложив чип электронного ключа, она открыла её.
Помещение оказалось на удивление просторным и светлым. Кирочка почувствовала облегчение, сходное с тем, что испытывает существо, которое долго-долго ползло в узкой трубе и всё-таки добралось до конца. Удивляло то, что комната, куда они попали, была практически пустой. Там стояли только два удобных низких кресла, похожих на стоматологические, рядом с которыми располагались какие-то странные приборы, с мониторами разных размеров, мелкими цветными лампочками, проводами и управляющей клавиатурой.
— Это для нас? — немного испуганным шёпотом спросила Билла Кирочка.
Он ничего ей не ответил. Лаборантка, повернувшись, строго взглянула на неё и приложила палец к губам.
Кирочке стало от этого жеста немного не по себе, и чтобы отвлечься, она принялась думать об Эрне: как он, интересно, там? Наверняка подросток тоже переживает, ведь он успел привыкнуть к ней и к Крайсту; его вряд ли обрадует, что неожиданно придётся провести целые сутки в компании незнакомых людей. Колдуны обычно относятся к переменам с большой осторожностью, если не сказать с опаской…