Страница 255 из 294
Обширные торговые площади обслуживающий персонал комплекса для экономии времени пересекал на роликовых коньках, повсюду расставлена была охрана: одинаковые гладко выбритые мужчины в элегантных чёрных костюмах с рациями в нагрудных карманах пиджаков.
Билл и Эрн быстро шли вдоль ряда сверкающих натёртым до блеска стеклом витрин торговых павильонов. В каждом из них висели красочные баннеры с объявлениями о скидках, подарках и всевозможных рекламных акциях. Где-то предлагалось приобрести две вещи и третью получить бесплатно, где-то при покупке выдавались особые купоны, дающие право на покупки по специальным ценам в каком-то другом магазине, чтобы единожды угодивший в эти сети покупатель уже не смог из них выбраться, а где-то просто оповещалось о том, что именно сегодня с какой-то радости всё в два раза дешевле, чем обычно…
Внимание Эрна привлёк один из павильонов, украшенный плотными жгутами из туго надутых голубых и белых воздушных шаров. «В свой День Рождения мы дарим вам скидки!» — гласила надпись на широкой ленте над входом.
— Смотри, Билл! Там шарики! — совершенно по-детски восхитился Эрн, дёрнув Крайста за рукав.
Но тот не разделил его восторга.
— Эка невидаль! — отозвался он сухо. — Да тут везде шарики, ленточки, блёстки. Вечный праздник капитализма.
— Тебе не нравится?
— Я этого не говорил. Просто здесь слишком много лишнего. Вещей гораздо больше, чем нужно людям, и поэтому для того, чтобы их продать, прибегают к подобным ухищрениям. Привлечь покупателя любой ценой. Хоть шарики повесь, хоть нагишом в витрине пляши, но заставь купить хоть что-нибудь. Убеди людей, что им действительно необходимо семь видов шампуня в ванной — по одному на каждый день недели, массажная подушка для офисного кресла, держатель для сигареты на стол, чесатель спины с ручкой, подсветка струи в душе или коврик для мыши с имитацией женской груди для снятия стресса. Мы живём в обществе потребления. Одни люди постоянно придумывают всё новые и новые потребности, а другие под воздействием рекламы эти искусственно внушённые потребности принимают за свои собственные и бездумно удовлетворяют. Любой бизнес начинается с идеи — найди, что ещё не продаётся, но может продаваться — и всё — дело уже в шляпе. Удачная задумка будет сытно кормить тебя всю жизнь. И это очень удобно, тебя нельзя назвать ни обманщиком, ни мошенником, — ведь любой обман рано или поздно раскрывается, а секрет бизнеса в том, чтобы никто и не заметил подвоха, это настоящее мастерство — продавать глиняные черепки по цене золота. В эпоху капитализма появилась и удивительно расплодилась особая каста дельцов — это своего рода художники обмана — люди, которые возвели стремление к наживе в ранг высокого искусства, которые неустанно ищут и находят новые способы обогащения, ещё более изящные и незаметные для тех, за счёт кого это обогащение происходит.
Эрн недоверчиво повёл плечиком.
— Но ведь тогда бессмыслица какая-то получается…
— Естественно. А как же иначе? Того, что действительно нужно людям недостаточно для обогащения всех желающих. Капитализм — это отлаженный механизм создания денег из ничего.
— Вот так что ли? — Эрн лукаво улыбнулся и положил одну ладонь поверх другой. Спустя мгновение, когда он вновь разделил ладони, в руке у него оказалась стопка банкнот.
Билл, оценив шутку, одобрительно усмехнулся.
— Ну… примерно… Ты только, смотри, не покупай ничего на эти деньги, а то ещё нарушишь, не дай Бог, баланс мировой экономики. Создашь капиталы, не подкреплённые ресурсами. Усилишь инфляцию, дестабилизируешь курсы валют… И всё, каюк.
Откуда-то издалека до Билла и Эрна доносились звуки музыки — крутили очень популярную композицию «Загадай желание»; не слишком сильный мягкий женский голос на фоне электронной музыки призывал быть смелее в своих мечтах…
Посередине просторного холла торгового комплекса стояла детская цепная карусель. Кассирша в будочке скучала, яркие сидения повисли подобно длинным серьгам этой неподвижно сидящей дамы — сиятельным воскресным утром, как ни странно, никто не желал кататься на карусели.
— Билл, а тебе не кажется, что ты иногда фальшивишь? — слегка язвительно отметил Эрн, — ты вот с таким пренебрежением высказываешься о капитализме, словно это наихудшее из зол, а сам при этом радостно пользуешься его благами: сидишь себе спокойненько, ничего не производишь, работа у вас, у соглядатаев над колдунами, скажем прямо, не пыльная; причём, получая за неё неплохие деньги, ты не стремишься тут же раздать их нуждающимся, а тратишь в своё удовольствие. Почему?
— Да я и сам не понимаю, — ответил Билл, ничуть не смутившись, — Это, конечно, ни в коей мере не оправдывает моё бездействие, но просто невозможно, Эрн, всё, что по нашему мнению несовершенно, не исправить единым духом. Каждый из нас — лишь часть системы, малюсенькая шестерёнка огромного механизма, и моё отречение от всего, пусть даже оно искреннее, ничего не изменит.
— Так вот как, оказывается?! — злорадно сверкнул глазами Эрн. — «Я ничего не могу сделать, и потому буду тихонько сидеть со своими передовыми идеями в уголке». Так это называется? Это трусость. Или «Пока мне хорошо, зачем куда-то дёргаться?» Это эгоизм. Любая революция начинается с порыва. А с помощью одной правильной идеи заразить порывом общество может и один человек!
— Ах, ты — революционер!.. — Билл усмехнулся уголком губ. — Красиво ты говоришь — заразить порывом. Но тут есть один нюанс. Общество должно быть к этому готово. Все мировые революции созревали постепенно. Чтобы шагнуть на новый уровень, нужен переворот в общественном сознании. Кроме того, революция как таковая, на мой взгляд, и не нужна. Ведь капитализм сам по себе не плох, плоха та его форма, при которой останавливается развитие. А чтобы развитие не останавливалось, у капиталиста должно быть правильное сознание. Он должен думать в первую очередь не о личном благосостоянии, а об общественном благе, и постоянно улучшать качество результатов своего труда вне зависимости от величины получаемой прибыли. Одним словом, капиталист будущего должен осознавать бессмысленность бесконечного обогащения. Богатство, конечно, даёт человеку определённые возможности, это глупо отрицать, и ещё глупее осуждать тех, кто хочет расширить свои возможности путём увеличения материального благосостояния, но сознательное стремление к излишествам, именно к излишествам, всё же является порочным. Человеку много не надо. И в большинстве своем баснословно дорогие удовольствия «для элиты» либо просто являются ненужными, либо искусственно удорожены для того, чтобы богатые люди могли продемонстрировать друг другу свою покупательскую мощь. Я видел это, Эрн. Богатство в каком-то смысле вид спорта. Взять, к примеру, кафе «Жемчужина»… Согласись, даже самый лучший, пешком доставленный сюда со своей родины, с любовью обжаренный и вручную смолотый кофе не может стоить таких денег. Люди платят там просто за воздух. Вот это я и называю излишествами.