Страница 251 из 294
Прежде такая мысль никогда не приходила Кирочке в голову, а теперь она ужаснула её. Эрн до этой поры казался ей ребёнком, она воспринимала его симпатию как нечто не вполне серьёзное, как игру, как невинное увлечение, и вынужденное признание того, что он способен испытывать те же чувства, какие испытывает взрослый мужчина по отношению к женщине, отозвалось отвращением в её душе.
— Так что же нам делать? — повторила Кирочка уже не так грозно; гнев сменился растерянностью, она искренне посочувствовала Эрну, ведь он ни в чём не виноват, это так естественно в его возрасте — влюбиться и ждать от любимой встречного порыва, мысленно требовать от неё верности и такого же сосредоточения на любви всех мечтаний, тревог, надежд, какое испытываешь сам…
Но почему-то именно от Эрна Кирочка не могла принять эту волнующую данность природы; он был прекрасен настолько, что страшно было к нему прикоснуться даже со знанием, что она имеет на это полное право; он был всемогущ, и мысль, что ему дана власть над нею точно так же, как и над всей остальной материей, была для неё невыносима, она чувствовала себя крохотным камушком у него на ладони, который он случайно подобрал и по прихоти судьбы счёл красивым, но в любой момент может выбросить в море, если он ему надоест или приглянётся другой…
Кирочка продолжала смотреть на Эрна, с болью вдумываясь в пронзительное совершенство его черт, ощущая острее собственную ничтожность в свете этого совершенства, любуясь и терзаясь.
Он сидел, не поднимая глаз, цветя нежными розами щёк, трепеща от смущения перед своим первым смутным сладостным желанием…
— Ты же понимаешь, что это невозможно, Эрн, — произнесла она, гордо признавая за собой право камушка на ладони оставаться независимым и неуязвимым.
Он так ей ничего и не ответил, порывисто выскочил из-за столика и побежал к выходу из кафе, туда, где за стеклянной дверью стоял в распахнутом длиннополом чёрном пальто и неторопливо курил, щурясь на яркое солнце, Крайст.