Страница 176 из 294
— Могила… — пообещал Томми, клятвенно сложив пухленькие руки на груди. Его охватило уже, завладев им полностью, знакомое сладостное предчувствие секрета…
— Из меня гной какой-то выходит… — Эрн говорил медленно, перебирая пальцами по пачке сигарет и глядя на неё неотрывно — иногда… по ночам… Мне несколько раз уже приходилось втайне от отца застирывать свои простыни. Ещё заметит… Станет волноваться…
— Гной? — Томми изумлённо таращился на товарища. Он страдал хроническим гайморитом и не понаслышке знал, что это такое. И с серьёзным видом опытного человека, знатока, поинтересовался:
— А какого он цвета?
— Прозрачный, мне кажется, — Эрн продолжал теребить пачку, он снял с неё наружную плёнку и пустил по ветру, — Ну… или почти прозрачный. На белом почти не видно этих пятен. Просто они жёсткие, когда высыхают…
— Не. Это не гной. — Томми забавно нажал указательным пальцем на среднюю дужку очков, чтобы покрепче посадить их на переносицу. И добавил тоном специалиста. — Гной зелёный.
Тут же он начал сомневаться сам в себе и примолк. А что если гной бывает разный? У него сразу возникло множество вопросов. Они кружили возле Томминой головы, словно голодные птицы у кормушки. Каждую секунду подлетали всё новые и новые. Вдруг он действительно не всё знает о гное?
Томми деловито молчал. Он чувствовал, что Эрн на него полагается. Первый раз в жизни. И боялся его огорчить.
— Ты думаешь, я не умру? — спросил Эрн незнакомым просительным тоном.
Томми пожал плечами, ему нечего было сказать. В нём самом только что умерла маленькая иллюзия. Лекарь, оказывается, из него тоже никудышный.
4
Трубы теплопровода тянулись вдоль границы Города, словно гигантские серебряные змеи. Весна постепенно переходила в лето, растекалась, ширилась, проникая во все самые укромные тёмные и холодные уголки, словно разлитая вода. Дни стояли длинные и светлые. После уроков, досиживать которые в нагретых солнцем классах становилось уже утомительно, Эрн и Томми приходили сюда, на окраину, сидеть на трубах, пить колу и поедать сладости.
Зной делал толстые трубы тёплыми и блестящими. Здесь никто не видел их, и Томми, нарушая запреты, бывал абсолютно счастлив. Он ел насыщенные канцерогенами и аллергенами чипсы, при виде которых мама пришла бы в ужас, запивал их ядовито-зелёным лимонадом с красителями и консервантами и совершенно не думал о том, сколько это всё содержит килокалорий. Эрн сидел рядом с ним и задумчиво болтал ногами. Он сильно переменился к Томми с тех пор, как рассказал ему про гной, и даже почти не дразнил его.
За теплопроводом, свернувшимся подобно гигантскому змею в кольцо вокруг Города, за огороженным пустырём, предназначенным под застройку, далеко-далеко виднелись неровные контуры леса, а ещё дальше — за лесом — исполинские трубы городской ТЭЦ, похожие на перевёрнутые воронки. Над ними, словно над жерлами спокойных вулканов, зависали, тая, круглобокие дымные облака.
— Знаешь, что, — откусив большой кусок шоколадного кекса, Томми пережевывал слова вместе с ним, и их трудно было разобрать, — …сегодня я видел, как Хильда шла под руку с Грэдом. При этом она косилась на тебя, и в глазах у неё, кажется, было такое выражение, словно она что-то потеряла и ищет…
— Неужели? А я не заметил их… Вот и прекрасно, что она нашла себе парня. Теперь хоть от меня отстанет, — сухо сказал Эрн, покачивая банкой с остатками колы. Он смотрел куда-то вдаль, и в его удивительных глазах оттенка цветущей сирени плескалось что-то странное, нездешнее.
— Ты ничего так и не понял… — вздохнул Томми, разворачивая шоколадку. Кекс он уже съел. — Я говорю… Она так смотрела на тебя, прижимаясь к Грэду, что мне подумалось, будто Грэд — это не по-настоящему, а просто… чтобы посмотреть на твою реакцию…
— Что? — Эрн как будто только сейчас очнулся от своих раздумий, взгляд его приобрёл осмысленность, и он посмотрел на Томми.
— Ну… мне кажется… я думаю… она просто хотела посмотреть, как ты будешь себя вести, если увидишь их вместе… — пробормотал толстяк, решив, что Эрну нужны более подробные пояснения. — Она, наверное, надеялась, что ты будешь ревновать. Это значило бы…
— Что? — повторил Эрн зловеще, как будто не замечая, что Томми ещё не закончил…
На несколько мгновений над теплопроводом повисла непривычная тишина. Казалось, даже ветер утих. Кусты ивы, растущие возле труб, были неподвижны.
— Ах вот как! Значит, кто-то вздумал ставить надо мной опыты!? Да что они о себе возомнили!? — в глубине глаз Эрна что-то сверкнуло. Недоброе. Металлическое.
Томми растерялся. Он никак не предполагал, что его товарища так оскорбит совершенно невинная по сути постановка с Грэдом. Он даже слышал, как Хильда сулила однокласснику дорогой диск с компьютерной игрой, если он согласится ходить с ней под руку весь день… Воистину, чужая душа потёмки… Эрн некоторое время напряжённо молчал. Потом глухо шлепнул растопыренной ладонью по трубе; его прелестные губки разомкнулись, чтобы выпустить на волю отвратительное ругательство. Эрн был очень зол…
Едва Томми собрался сказать что-то успокоительное, смягчающее, как позади них что-то громко ухнуло, теплопровод качнулся, сбросив их со своей тёплой гладкой спины, и пахнуло горячим ветром откуда-то издалека…
Поднявшись с земли, они обернулись как по команде. Там, далеко-далеко за лесом, рядом с воронковидной трубой ТЭЦ в небо поднимался высоченный столб густого тёмно-серого чада. Он быстро расходился в воздухе, распускался, словно огромный жуткий цветок, хищно завоёвывал небосвод, закрывая собою весь его южный край.