Исполнитель желаний

— Вот-вот… — Кирочка хмыкнула, — Ничего особенного. Это не помогло бы мне лучше понять их цивилизацию.

— Понять, может, и не помогло бы… Но… — Крайст интригующе ухмыльнулся уголком рта, как умел только он один, и Кирочка догадалась, что беседа сейчас будет слегка присолена, — Контактёры рассказывают, что нет ничего круче ночи с русалкой; в этом деле они, говорят, такие мастерицы, что и не представишь, пока не попробуешь; и, ко всему прочему, тут тебе никакой ответственности, никаких объяснений, никаких угрызений совести, ведь русалке для этого не нужны никакие глубокие чувства, она забудет тебя, как только ты исчезнешь из вида, и потому никогда не станет надеяться на какое-либо продолжение отношений — ей на это всё попросту наплевать, для неё не существует ничего, кроме удовольствия — и получается, что для офицера Особого Подразделения русалка — самая что ни на есть удобная баба… Многие контактёры, кстати, только с ними и спят — к чему даром бередить чужие чувства?.. И у этого всего есть лишь один недостаток: следует остерегаться совсем юных русалок, они могут оказаться девственницами…

— Чем же оно так страшно? — удивилась Кирочка.

— Говорят, от этого и начинается русалочья болезнь, впрочем, большая часть информации о русалках — только лишь догадки… Но, тем не менее, все контактёры без исключения верят, что в обмен на свою девственность русалка забирает душу… И человек перестаёт быть человеком. Он постепенно начинает забывать всё, что знал и умел, всех, кого любил… Его душа становится рыбьей. А вслед за нею и тело… У человека открываются жабры, появляется чешуя и ему ничего не остаётся, кроме как уйти в море… И русалочью болезнь, если она уже началась, невозможно остановить… Превращение, конечно, не происходит моментально, бывали случаи, что офицеры после рокового контакта жили нормальной человеческой жизнью недели, а то и месяцы, но потом… Все они стали русалками. Красивыми и тупыми рыбинами, которые ни черта не помнят и всю жизнь только и делают, что всячески услаждают себя…

— Боже мой… Как же тогда, если это такой риск, контактёры отличают девственниц?

— Кто интуитивно, кто логически… По-разному. Обычно просто соблазняют пожилых русалок — старые девы среди них крайне маловероятны, а седины, морщин или дряблости тела не бывает у них даже в сто лет… Женщинам-контактёрам в этом смысле повезло гораздо больше. У них риск нулевой. Девственников видно сразу. И попасться может только несведущая, либо забывшая принять таблетку от дурмана. У юношей-русалок от рождения всё самое интересное сплошь покрыто чешуей, но чешуйки эти особенно нежные, держаться они не слишком прочно — вот и отшелушиваются при определённых обстоятельствах…

Кирочка застыла, будто почувствовав неожиданное прикосновению к затылку холодной мёртвой руки. Ужас перед тем, чего удалось избежать благодаря случайности, заставил вспотеть ладони. Как же близко она была к… Перед её внутренним взором, так же отчётливо, как если бы Кирочка смотрела на них сейчас, возникли мелкие, несказанно тонкие, полупрозрачные чешуйки, их скромный роскошный блеск в потоке лунного света…

— Чёрт побери… — сказала Кирочка, и голос её дрогнул, — ты, кажется, в самом деле спас мне жизнь, Крайст, выдернув из этой, как ты изволил выразиться, «лужи» … Он ведь, принц этот рыбий… да чтоб его…

— Так ты что же думала, они тебе кого-нибудь вроде меня, бабника тамошнего, подсунут, в награду-то? Нет, конечно. Невинного юношу, высший сорт. Говорят, страсть приятно, когда у русалок это впервые, почему, не берусь объяснять, не знаток, энергетическое сияние какое-то у них, которое только один раз в жизни и бывает… Все те, кто успевал что-либо рассказать, покуда не… того… все уверяли, будто это уж так приятно, что с ума сходишь; уж до того сладко, что и сдохнуть потом не жалко… Потому, — Билл усмехнулся, — ты не слишком меня благодари-то, Кира, с одной стороны я тебя, конечно спас, а с другой — такой кайф тебе обломал… Добро и зло, в который уж раз повторюсь, относительны. Может, рыбой быть по-своему и круто… В чём-то и мы с тобой на них похожи…

Крайст посмотрел на Кирочку и улыбнулся хитро-хитро. Она сразу догадалась, что он намекает на Правило. Его соблюдение в каком-то смысле действительно роднило офицеров Особого Подразделения с беспамятными жителями океана.

— Ты как будто гордишься этим… — сказала Кирочка с лёгким оттенком досады.

— Нисколько не горжусь. Да и не сам ведь я решил так жить.

— Хочешь сказать, если бы не служба, то ты одну бабу всю жизнь любил бы? — чуть ехидно осведомилась Кирочка.

— И любил бы, — ответил Билл не колеблясь, — Я даже собирался по молодости жениться. И свято верил, что мы жизнь проживём счастливую, деток народим, дачу построим, ну и все дела, проживём как люди живут… А вообще, — он ненадолго задумался, — для любви ведь нет никакой разницы, одна баба или много… Всю жизнь или один миг… Я каждую из них по-своему любил, пусть несколько часов всего, но любил безумно; и все они для меня как та одна, единственная, которую я по какому-то божьему капризу, или в наказание за что-то, никогда не встречу, а если и встречу, то в упор не узнаю, не пойму, что это она…

На заднем сидении зашевелилась Аль-Мара.

— Вот и наш лейтенант Бланш! — воскликнул Крайст весело, печальная задумчивость его, навеянная концом беседы, улетучилась моментально, — Доброе утро! Времени-то уже, поди… Скоро рассветёт!