Воображаемый друг

— Странник, — согласился он с предыдущим ее утверждением. — Пойдешь со мной странствовать?

— По просторам космоса? По дальним планетам и звездам? — спросила Катя. На меньшее она не была согласна.

Ион только кивнул и протянул ей руку. Катя коснулась ее и ощутила прохладу, и тепло, и радость, и страх, и голова немного закружилась. И хотя она знала, что на самом деле никуда не идет, а переносится к звездам лишь в своем воображении, но чувство восторга было самое настоящее.

Девочка с ногами забралась на кровать, прислонилась к стене, обхватила колени руками и положила подбородок на скрещенные пальцы.

Катя стояла в кромешной тьме, вцепившись в руку Иона, и силилась рассмотреть хоть что-то.

— Не бойся, — сказал он. — Я рядом. Я всегда буду рядом с тобой.

— Я не боюсь, — отважно сказала она, и это на самом деле было так. — Но где мы?

Ответ пришел сам собой — постепенно глаза привыкали к темноте, и Катя увидела, что стоит в большой круглой комнате. Пол слегка пружинил под ногами. Такое же точно чувство возникало на спортивных площадках с резиновым покрытием. Ион прикоснулся к стене, и та вдруг озарилась неярким светом — словно зажглись одновременно тысячи крошечных лампочек. Они делали темноту приятной и совсем не страшной. Катя не сразу поняла, что Ион включил экран-иллюминатор, а она смотрит сейчас на звезды. И казалось, что между ней и ими нет никакой преграды — протяни руку, и в ладони окажется крошечный колючий комочек, который будет слегка щипать кожу, роняя искры, словно бенгальский огонь в новогоднюю ночь. Тот тоже шипит, ругается, а стоит подставить ладонь, и понимаешь, что уколы его ласковые и совсем не опасные.

Рука натолкнулась на стену, но Катя, однако, не расстроилась.

— Мы в космосе! — сказала она. Ей начинала нравиться эта история.

Потолок вдруг засветился ярким светом, который затушил мягкое сияние звезд, но зато позволил рассмотреть комнату, в которой они находились. Ничего примечательного Катя не увидела — комната как комната. Круглая, с белыми стенами. Пустая. Но долго любоваться на белые панели, которыми она была обшита, ей не пришлось. Одна из панелей отъехала в сторону, и в каюту заглянул человек, одетый в синюю форму.

— А, вот ты где! На смотровой площадке! — обратился он к Иону, нисколько не удивившись тому факту, что тот не один.

— Как тебе звезды? — спросил он у девочки. — Красота?

— Красота, — оторопела она.

— Что-то случилось? — уточнил Ион.

— Нет, ничего… Только…

Он замялся, отводя взгляд. Видно было, что он не хочет говорить.

— Мне жаль, что я тебя нашел, — сказал он, и при этом выглядел виноватым. — И теперь тебе придется идти на процесс. По сути, слово миротворца ничего не значит и на вердикт никак не повлияет. Присяжные все уже решили… А тебе лишний груз на сердце.

— Да говори уже! Не тяни! — оборвал Ион тираду, которая обещала быть бесконечной.

— Все ждут только тебя! — сказал посланник.

— Так веди, — вздохнул Ион. И снова взял Катю за руку, увлекая за собой. Они шли быстро, но Катя старалась рассмотреть все-все.

Она вертела во все стороны головой с растрепавшимися косичками, но успела понять только то, что корабль, если это корабль, огромен, но напоминает больше государственное учреждение. Мимо деловито сновали люди в синей форме, как у их провожатого, двери-панели то и дело отъезжали в стороны, на секунду приоткрывая взору девочки других людей, сидящих у мониторов. Как-то скучно для космического корабля.

— Это станция, — сказал Ион, словно сумел прочитать ее мысли. — Поверь, не везде в космосе так скучно, как здесь.

Он посмотрел на нее, улыбнулся ободряюще.

— Я должен закончить дела, а уже потом я покажу тебе что-нибудь по-настоящему интересное.

Провожатый нетерпеливо обернулся, хотя и промолчал, но ясно было, что он не одобряет посторонние разговоры в то время, когда они так опаздывают.

— Ш-ш-ш, — сказала Катя Иону, а он улыбнулся еще лучезарнее, так, словно это была самая удачная шутка, которую он слышал. И Катя расцвела в ответ на его улыбку.

Они спускались по лестницам, поднимались по лестницам, и бесконечные километры коридоров напоминали лабиринт. Но даже этот путь закончился, хотя девочка была бы рада идти вечность рядом со своим новым другом, просто молчать и просто держать его за руку. И просто чувствовать себя нужной кому-то.

Они очутились у двустворчатых деревянных дверей, высоких и крепких.

«Неужели настоящее дерево? — удивилась Катя, разглядывая узоры.

Провожатый вдруг склонился перед Ионом, прижимая руку ладонью к тому месту, где располагалось сердце.

— Входите, Светлейший. Ни одна дверь не может быть закрыта перед вами, — произнес он ритуальную фразу. Во всяком случае, иначе как определенным ритуалом эту пафосную речь и объяснить было нельзя.