Страница 98 из 127
Саркастично подняв одну бровь, Нинель принесла ему стакан и помогла отпить.
— И вправду добрый, раз кое-кому не удалось сыграть в ящик.
Сильно ослабленный демон даже не стал отвечать, просто улыбнулся. Его тощие руки держали маленькую девичью ладонь и наслаждались чужим теплом. Тишина остро нуждалась в звуках голосов.
— Вы ненормальные. Зачем туда сунулись?
— Не за чем, а за кем. Кай, ты хотя бы чуть-чуть представляешь, как сильно мы разозлились, все узнав, как сильно испугались за тебя, и сколько нервов и слез пролили, пока ты лежал между этим миром и тем.
Бес бессовестно пожал плечами, не понимая до конца человеческие чувства.
— Прости. Ты плакала из-за меня?
Ощутив острое желание схватиться за голову, Нинель перевела тему.
— Что ты помнишь? — немного обеспокоенно спросила она, испытывая страх услышать про лабораторию, про бесчеловечные опыты, про операцию, про боль, про ее решение его вскрывать, сливать кровь и прочие ужасы.
— Я помню, как я умирал. Ох, ты убила человека? Девочка, да ты яйца отрастила. Дай посмотреть! — Нинель не среагировала на шутку, продолжая дарить печальный взгляд, проникающий куда-то за подкорки и выискивающий за лживым весельем ответы. Кай почувствовал это и чуть отстранился, говоря: — Я хотел умереть дома. И когда оказался в том месте, едва не околел от страху. Эти изверги не нашли хорошего лекарства, способного выбить из меня дух на время операций. А сдохнуть они мне не давали, подключив к аппаратуре. Ты спросила, что я помню. Я помню все. Тебе понравился мой ответ, принцесса?
Нинель покачала головой и сочувственно сжала пальцы беса.
— Мало того, что ты оказался там из-за нашего решения звонить Герману, так еще для твоего спасения, мне пришлось уподобиться этим извергам, — не дожидаясь вопроса, она эффектно провела полосу по простыни от шеи до паха, заставив беса вздрогнуть. — Чтобы спасти, тебя вскрыли. Пришлось удалить некоторые погибшие ткани. Всю твою кровь слили и отфильтровали, а само тело охладили и оставили мертвым на целый час. Ты лежал мертвым, вскрытым, весь в проводах, трубках, пакетах льда, а я не смогла на это смотреть и вышла, ждала, когда скажут время смерти. Ведь ты…
Не выдержав, рыжая принцесса сжала зубы и по ее щекам скатились слезинки. Уже сквозь ее всхлипывания парень услышал:
— Ведь ты уже умер на моих руках! — рыдала она. — Я чувствовала вес твоего мертвого тела, и оно меня до сих пор преследует в самых жутких видениях. Просил обнять и умер! Такой изломанный и слабый.
— Ты злишься за объятия? Или за мою слабость?
— Какой же ты идиот! Я не злюсь! Я в панике была от одной мысли, что это прощание. Что я больше тебя никогда не увижу. Неужели ты не понимаешь, какая это боль! У тебя же умерла сестра. Это было давно. Но разве ты не помнишь боль от потери дорогого человека, демона. Неважно кого. Я успела трижды возненавидеть и простить тебя, а часы тянулись, и Адонис уже готовился отбить твое тело у больницы, чтобы хотя бы похоронить по-человечески, когда нам сказали: ты выжил.
Кай видел ее слезы, чувствовал сжатые кулачки, и не до конца понимал причину и природу чувств. Приподнялся, перекладывая голову к ней на колени. Он ничего не объяснял, не просил прощения, просто позволил зарыться в свои волосы и делать их влажными от слез.
— Какого черта ты так с нами, Кай. Ты мог все рассказать... — немного успокоившись, прошептала девушка.
— Зачем?
— Чтобы помогли.
— Чем? — он слегка повернулся и заглянул ей в глаза. — Вы и так поддержали меня перед концом. Это и так много. Вы могли дать мне обещания перехода в лучший мир, держали бы за руку, сострадали? Думаешь, мне все это нужно, принцесса?
— По яйцам тебе нужно! — огрызнулась девушка.
— Спасибо, конечно, но с этой частью тела нас связывают долгие отношения, не предусматривающие омлетного результата.
Нинель улыбнулась и склонилась почти, касаясь впалой щеки своим аккуратным носиком. Когда она разогнулась, в ее глазах блестели искорки счастья, она поверила – Кай выжил. И его язва тоже. Он таки увел ее с грустной дорожки и заставил улыбнуться.
— Ладно, живи, но при одном условии.
— Слушаю, ваше благородие, — зевнул больной.
— Рассказывай нам, если с тобой снова что-то случится. Уж лучше мы тебе с веревкой поможем, чем снова не знать, с какого ляду ты упал.
— И сами в нее тогда полезете, в веревку. Больше помирать я не собираюсь. Хватило.
— Обещаешь? — она снова наклонилась.
— Не могу обещать, ибо, если сейчас зайдет Адонис, меня убьет он. Уж больно компрометирующее мы выглядим: я на твоих коленях, ты надо мной, к тому же я голый. — в подтверждение он приподнял простынь.
— Кай! — прикрикнула на него девушка. — Я на тебя уже насмотрелась. — сказала и вздрогнула, вспоминая при каких обстоятельствах, снова прокручивая перед глазами картину: операционные разрезы, вставляемые в них расширители и потеки крови.
— И как, понравился? — фыркнул бес.
— Нет, пособие по анатомии в университете стоит. — она окинула взглядом его костлявую фигуру, скрываемую простыней. — Ты и раньше-то весом не отличался, за время болезни исхудал окончательно, но сейчас от тебя вообще остались кожа да кости. Ты в курсе, что весишь тридцать пять килограмм!? Ян, врач, взявшийся за тебя, грозится держать тебя здесь и изучать, пока ты не наберешь пятьдесят. И мы ему это позволим! Надеюсь, это поспособствует твоему аппетиту! Кай? Только не говори мне, что ты заснул.
Демон дышал ей в живот и мирно спал, больше не вздрагивая, целиком расслабившись.