Страница 96 из 127
— Он жив?! — Радость, от которой можно было задохнуться.
— Нинель, слышала?! Этот гадёныш жив!! Чтоб ему со стенкой поцеловаться, я уж думал, вы там его косточки для изучения намываете. Вот паршивец, перепугал нас до потери пульса, а выжил, — рыцарь сел в кресло и закрыл глаза рукой.
— Да, а уж нас как напугал, — скривился Ян. — Один медик побежал штаны стирать, второй помогал мне вводить успокоительное. Однако его держали на довольно сильных препаратах, и наши плохо подействовали. С трудом, но его обездвижило наркозом, пришлось снова втыкать в него иголки и трубки. Сейчас он на аппарате искусственного поддержания жизни. Ткани быстро восстанавливаются, в пятнадцать раз быстрее, чем у человека. Собственно, они начали заживать, едва мы успели нитки убрать. В большинстве мест пришлось накладывать швы, где-то удалось заварить. Однако, боюсь, ваш друг пребывал в сознании часть операции, и я не могу гарантировать, что он ничего не чувствовал.
— Нихрена себе! Надеюсь, вы ошибаетесь!
— Вряд ли. Так, девушка, не вставайте, у меня нет с собой нашатыря. Ложитесь обратно! Я пойду капельницу принесу, пока и вас не пришлось откачивать. Сейчас он снова в забытье, и я не имею понятия, как он поведет себя, когда очнется. Вам нужно быть с ним. Ни в коем случаи не давайте ему вставать, выдергивать провода и вообще шевелиться. Палату найдем, — Инструктировал Ян Терентьев, ставя Нинель капельницу, сообщая время ее лечения. — Десять минут.
Медбратья, на всю жизнь запомнившие эту операцию, тихо рассосались, на крови обещая молчать. Хирург выкатил кровать на колесиках, на которой лежал Кай, весь в повязках, как в заплатках, словно старый мишка. Судорожно сжатые кулаки и неестественно крепко сжатые зубы заставили Нинель кусать губы от приступа сочувствия, а Адонис просто нахмурился.
— Ничего, пережил и ладно, — как можно спокойнее произнес он, хотя здорово волновался о психическом здоровье друга. Вдруг он не перенес всего и сломался. Что, если его поглотило безумие? Нет, рыцарь не ощущал в себе сил убить его. Только не после всего пережитого.
— Что нам делать? Как за ним ухаживать?
Ян по-мальчишески, что в его года смотрелось глупо, почесал затылок.
— Нужный комплекс витаминов я подберу, тщательней изучив данные из папки. Смогу назначить через пару дней. По сути, он такой же, как все люди, и нуждается в аналогичных вещах, просто в других пропорциях. С его диетой проще: здоровое и калорийное питание, хотя парочку вещей я бы исключил и кое-чего добавил. Но это позже, вначале ему нужен уход и нахождение под пристальным наблюдением. Я сам с ним не останусь, и никого из персонала не могу подвергнуть такому риску. Извините, но роль нянек и медсестер никто, кроме вас, не сможет играть. Никаких нервов, максимум покоя и витаминов. Запишу его, как больного с синдромом анорексии, с патологией сердечной и лёгочной. Пусть думают, будто я за старое взялся. Больница одобрит. Еще меня беспокоят его глаза: не зная причины, сложно лечить. Попробуем пока легкий антибиотик.
— Постойте! — остановил словоизлияние врача Адонис. — Вы можете сохранить тайну его природы?
— Врачебная тайна, это часть моей работы. Я не имею права разглашать информацию о своих пациентах. Так что, может, скажете, с какой вы планеты?
— А если скажу, что мы из другого мира? Параллельного.
— У меня нет выбора, придется вам поверить. Так как я получил неопровержимые доказательства. И даже части тела. И пациента. И.... пойду и себе капельницу поставлю. Переволновался. — пройдя дальше по коридору, врач открыл дверь небольшой комнаты. — Вот ваша палата, девушка, в шкафчике есть все необходимое, если что – нажмите красную кнопку.
Ян ушел успокаивать нервы и сердце, а Нинель и Адонис начали располагаться в маленькой палате, даже не представляя, какой ужас их ждет в дальнейшем.
Восстановление шло тяжело.
Кай просыпался, и каждый раз впадал в состоянии глубокого бреда. Пытался снять кислородную маску, выдрать провода, встать. И каждый раз его уговаривали успокоиться, повторяли, что он в безопасности. В то время, как из глаз девушки капали слезы, в его глаза капали глазные капли. Девичьи пальчики бегали по швам и шрамам, гладили по голове, и обнимали начавшего дышать самостоятельно демона.
Адонис молча помогал вытирать с измотанного лица пот, стараясь не смотреть на резко выступающие ребра, похожие на решетку клетки, и на судорожно сжимающие простыню пальцы. Стараясь не думать, что возможно демон не смог сохранить свой разум, рыцарь продолжал заботиться о забывающей поесть и спать принцессе, и о едва не выдохнувшего на ладан бесе. Он и сам начал чувствовать свою замотанность. Но то, что происходило в последние дни, не шло ни в какое сравнение с тем, что произошло почти сразу после операции.
Увиденное тогда обещало еще долго преследовать в кошмарах. Оно бы и преследовало, будь у них время на сон.
Стоило им расположиться в палате, как Кай очнулся.
Худое тело изогнулось так страшно, и так сильно, что фактически встало на мостик без рук. Рыцарь немедля поймал его и прижал к кровати, но Кай начал отбиваться, вырываться, царапаться и кусаться, успешно сдернул маску и принялся за провода. Он не понимал, где находится. Видел пятна вместо людей, которые представлялись ему врагами, жаждущими вновь причинить боль.
До него пытались достучаться, докричаться, но бес лишь обводил комнату безумными глазами, скрытыми пеленой произошедшего за белой пленкой, и не видел друзей. Температура поднялась до критической для демона отметки, громко крича о прогрессирующем воспалении.
Нинель упала на черта и как могла крепко прижалась к нему, стараясь удержать. Зарывшись одной рукой в спутанные мокрые пряди, она шептала всякую успокаивающую ерунду. Обняла крепко, помня, он сам просил об этом – не отпускать. Еще пару раз сильно дернувшись, черт успокоился. Его глаза вновь закрылись. Принцесса скатилась в бок, но не встала, а продолжила прижимать к себе изнеможённое тело, пугаясь быстрому скачку температуры вниз. Если вначале она едва не обжигалась об Кая, то спустя десять минут лихорадочно пыталась его согреть, попутно меняя повязки и загоняя обратно все иглы капельниц.