Страница 44 из 127
— Кай, расскажи нам! Что там стало с твоим братом? Почему ты правишь, а не он, ведь он был старше. Если бы он стал правителем демонов, то ты...
— Если бы мой брат воцарился бы на троне, случилось бы следующее: «а.» материк бы был бы уже целиком завоеван, и «б.» мы никогда бы не встретились, я был бы мертв.
— Расскажи, почему, — мягко напирала Нинель.
— Вам это надо? А? Зачем?
— Расскажи, — присоединился Адонис и шагнул в сторону окна, на всякий случай. Способы беса уйти от ответа известны.
— Ну зачем вам это?
— Расскажи! — хором повторились рыцарь и принцесса.
Кай окинул их затравленным взглядом и вновь потупился. Ни один из людей не ждал светлого рассказа, но то, что они услышали, пронеслось сквозь них ледяной волной из жалости и ужаса.
Начал демон издалека:
— Вы, наверное, слышали: у нас дети и женщины держатся отдельно. Думаю, Адонис и не встречал представительниц прекрасного пола с хвостом и рогами. Разве что суккубов, но это из другой оперы. Так вот, не знаю, как в других домах, но в цитадели дети повелителя жили на отдельной территории и их стравливали друг с другом, давая шанс выжить лишь сильнейшему, быстрейшему, злейшему, – Впервые в голосе демона отразилась неприкрытая горечь, неприкрытая ненависть.
Он бросил беспокойный взгляд на поврагов и попытался протиснуться между стеной и Адонисом, но тот легко поймал его и попросил:
— Расскажи все.
— Я не хочу!
— В этот раз не отвертишься, нам нужно знать.
Демон зарычал, стараясь испугать, но его уже не боялись.
— Раз хотите, то слушайте! В три года нас заставляют совершить первое убийство – пронзить мозг когтями, забирая саму сущность выбранного на роль нашей личности маньяка, убийцы, изверга или извращенца! Всегда жестокого человека! Демонята переваривают его, вбирая все это, становясь еще более жестокими и озлобленными, — Он сглотнул. Его руки тряслись, Кай смотрел на них, видя произошедшее давным-давно. Адонис ощутил чужую дрожь и преисполнился жалости к врагу.
— И ты тоже? Тебе тоже достался плохой человек? — спросила Нинель.
— Нет. Мне повезло. Была совершена ошибка, и я убил обычного парня с минимум грешков, — Смешок.
— А твой брат?
Кая передернуло. Воспоминание о родственнике вызывали спазм гнева.
— Брата воспитали как настоящего повелителя демонов, даже ублюдка на ритуал взросления достали самого отпетого и отвратительного, — Кай снова невесело усмехнулся. — Брат хотел, чтобы отец признал его, гордился им, а я – чтобы отец ненавидел меня, забыл обо мне, как и все прочие. Только сестра заботилась обо мне, будто я был ее ребенком, а не братом. Чудная, рыжая, зеленоглазая, я даже имени ее не помню! Но помню, как брат отрывал ей голову.
Они вздрогнули. Нинель с удивлением поняла, почему в тот раз осталась жива, и на кого сделала ее похожей судьба. Адонис поежился, оценив свое недавнее запугивание медвежонком как поведение ненормального ублюдка, которым был брат Кая. А демон продолжал говорить, ему уже не было важно: желают ли слушатели продолжения, или нет.
— Если бы я только не дрожал от страха, если бы убил его, если бы бросился хоть секундой раньше, то она была бы жива. Даже если бы тоже оказалась бы в одиночестве в этом чертовом дворце, где помимо шлюх и лицемеров есть кукловоды, вцепившиеся в единственного наследника, как клещи. А воспитывать эти мерзавцы умели. Просто на меня их методы не действовали. Я сопротивлялся, сколько мог. В семь лет начал попытки побега, в двенадцать притворился, будто они меня подчинили, ходил у них по струне: слушался, как пес… Я ненавижу ту жизнь...
Всегда улыбающийся самоуверенный Кай сейчас трясся от страха, одолеваемый воспоминаниями, откровенно говорил о пережитых ужасах, не в состоянии совладать с прошлым. Нинель, замершая с открытым ртом, первая вспомнив о том, что у нее есть ноги и она может подойти, взять за трясущееся руки, возвращая из воспоминаний в реальный мир.
— Не трогайте меня! — вырвался черт, упираясь спиной в стену. — Я не хочу, чтобы вы жалели меня, не нужно меня трогать! Не прикасайся!! Руку откушу!!!
Несмотря на угрозы, принцесса вновь потянулась к нему. Адонис тоже протянул руку, и от приближения его ладони Кай вздрогнул, зажмурился, но вместо удара ощутил тяжесть на голове.
Восемнадцать лет всегда было достаточным возрастом, чтобы считаться взрослым, но не достаточным, чтобы по-настоящему повзрослеть. Ощущая судорожные вздохи и чужую дрожь, рыцарь признал правоту этого высказывания. Он спросил:
— Чего же ты тогда обратно так рвешься?
Но не получил ответа.
— На сегодня с вас откровений хватит. Я устал, испуган, вымотан, морально истощен, но плакать не буду, — с тенью улыбки заявило разоткровенничавшееся чудо(вище), окончательно приходя в себя. Он уже не дрожал.
— И не надо, — Нинель отпустила руки Кая и резко хлопнула своими ладошками по его щекам. От подобного брюнет аж подпрыгнул. — Слезы бабская тема, а ты вроде заявлял о порядке в ориентации.
Парень дернул бровью и переместил свои руки на ее грудь. Визг, и девушка уже отскочила подальше, взывая к герою:
— Врежь этому извращенцу, да побольнее!
Вновь смеясь, становясь прежним балагуром, Кай легко ушел от шутливого подзатыльника, проскальзывая на кухню, и уже оттуда крича:
— Пирожки чуть не пригорели! Идите чай пить!
Обменявшись беспокойными взглядами, Нинель и Адонис решили пока больше не поднимать тему прошлого, у демона в нем не оказалось приятных воспоминаний, которыми он согласился бы делиться. А таких ужасов хотелось слышать поменьше.