Страница 3 из 127
— Эй, — позвал его требующий справедливости рыцарь. — Раз все равно разбудил, ответишь на вопрос?
— Если ты ответишь, что случилось на работе.
Недолго сохранялась тишина. Адонис не хотел говорить, но решил высказаться.
— Отвечу, это как раз касается моего вопроса. Сегодня. По моей вине ранило человека. Все убеждают меня, что я не виноват. Поскольку они не знают: именно я толкнул тот вагон. Я не показал им своей силы. Просто не видел того юнца, подлезшего под состав. В общем, молодому парню повредило спину. Не так сильно, как тебе, но есть шанс, что он станет инвалидом.
— Надеюсь, ты не хочешь притащить его к нам и заботиться до конца дней его, — посмеялся бес.
— Хватит шутить! — рыкнул Адонис. — Я должен спросить, даже если ты не человек, то твой ответ не будет сильно отличаться, верно? Так вот. Спрашиваю. А что, если бы ты не вернул подвижность телу? Как бы ты жил? Что тебе было бы нужно?
Разговор через дверь позволил Каю скривиться и стряхнуть с плеч набежавшие мурашки. Затем он улыбнулся, создавая диссонанс своей улыбки и ответа, жалея, что через дверь его не видят.
— По всей видимости, ты надеешься в моем ответе найти облегчение. Если так, то тебе лучше лечь немедленно спать и заткнуть уши. Доня, тебе не понравится мой ответ. Но если хочешь, то слушай. Я люблю жизнь, со всеми ее прекрасными и мерзкими чертами. Но в той же мере я уважаю вас: тебя и Нинель. И не стал бы обременять собой, особенно если остался бы целиком неподвижным калекой, — через дверь было хорошо слышно, как судорожно втянул в себя воздух бес перед ответом. — Мне потребовалась бы помощь. Твоя помощь. Ты спросил, в чем я нуждался бы? Я бы попросил убить меня. Именно такое милосердие мне было бы нужно.
— Спасибо, — пришел непредвиденный ответ из-за двери.
— За что? Вроде лишь раны растеребил, — удивился Кай.
— За откровенность.
Кай услышал скрип дивана и шорох одеяла, и только после тихо прошептал:
— Хотя, учитывая мое оставшееся время, может быть, я бы и обременил вас.
Нинель встала и обнаружила обоих представителей мужского пола по своим спальным местам. Махнув на них рукой, отправилась в душ. Зубная щетка и паста, вместо привычного порошка родного мира, сотворила с ее зубами чудеса – зубы стали на удивление белыми. Показав своему отражению язык, она оделась, собираясь позавтракать. На холодильнике нашлась оставленная ранее книжка. Затворить все двери и посидеть в тишине – отдых мыслям. Йогурты и свежезаваренный чай – небогато, но сытно.
Нинель пыталась сконцентрироваться на книге, но мысли неожиданно перекинули ее на фразу Кая, сказанную накануне:
«По-моему, ты не особо хочешь домой».
Ложка резко остановилась, и созданный водоворот медленно понес чаинки по краю кружки на последний круг, позволяя им упасть на керамическое дно. Нинель откусила хлеб и, жуя, осмотрелась. Небольшая кухня, полки с мелочами, шкафчик с посудой, три стула, стол, холодильник, раковина, окно с узким подоконником, за окном мир. Так мало и так много. Родное – не родное. Правильное – неправильное. Все в этом мире было им не родным и неправильным, серым, без острых граней, с границами, которые каждый мог создать себе сам. Это напомнило ей о Лайвисла – материке с самым большим количеством метисов и свобод, самом большом материке на их... планете.
Отпивая чай, Нинель тихо засмеялась. А ведь действительно, материки другие, звезды другие, все другое; может, Сайнтарз это действительно не просто другой мир, а другая планета, не важно, сколько общего у него с этим? Кто знает. Хочет ли она обратно?
Положив в рот ложку йогурта, принцесса поняла – не хочет. По многим причинам. Перво-наперво, ее там никто не ждет. Отец разве что, но ждет он ее только для того, чтобы выдать замуж и поскорее получить наследника. Мама, сестры и братья – все мертвы. Сейчас, с данными ей знаниями, Нинель знала – жизни ее семьи унесла холера. Жители ее мира болели редко, но метко. Несмотря на смерть близких, у Нинель оставался Адонис, который был достаточно взрослым, чтобы успокоить, достаточно большим, чтобы носить на руках, гладя по спине, и достаточно сильным, чтобы защитить от врагов отца. У нее и сейчас был он. Все такой же большой и сильный. А еще у нее появился Кай. Полная противоположность ее жениху. Наглый болезненный козел, который активно трепал молодой паре нервы. Он сбивал с толку. Вроде бы милый, а страшный, вроде бы добрый, а злой, вроде бы сильный, а к смерти погостить так и просится. А еще он никогда не называл ее по имени, и из его уст все эти белочки, принцессы и благородные девицы слышались как насмешки. Плюс его пошлые приставания и намеки, не совсем понятные в контексте сводничества с Адонисом. К чему это?
Нинель закрыла книгу, отчаявшись понять хоть строчку, ощутив острое желание побиться головой об стол. Она была уверена, шутливые приставания Кая не несут для ее чести никакой угрозы, скорее, она сама станет для себя угрозой, все чаще ощущая желание срочно выйти замуж.
Этот мир давал слишком много свобод и жажду этими свободами пользоваться, лишь нравственное воспитание мешало Нинель обрезать покороче все свои юбки. Увлеченная неожиданной идеей, она побежала в магазин с очень низкими ценами и купила себе обновку. Мысленно уже понимая, какой нагоняй получит за это от Адониса, принцесса отметила заинтересованный взгляд продавца и пошла домой.
А дома оказались гости.
— Вау! — тут же подскочил к ней студент уфолог. — Вам очень идет!
Принцесса, не рассчитывающая показывать наряд никому, помимо сожителей, криво улыбнулась.
— Решила сменить стиль.
В гостиной ее смогли рассмотреть и Адонис, подавившийся вдохом, и Кай, вытянувшийся в струну.