Страница 24 из 43
Пока крепкой скамьей, принесенной из трапезной, выбивали дверь — на что ушло немало времени, — верховный жрец отвел в сторону командира отряда:
— Не поведает ли благороднорожденный воитель Владыки о причине всего происходящего? — негромко спросил он, поглаживая свой нагрудный амулет.
— Доглядчики с севера. Злоумышляли против владыки, — отрывисто отвечал тот, не сводя глаз с двери.
— В таком случае... — начал было жрец, но тут дверь рухнула, и его собеседник, выхватив меч из ножен, ворвался в клеть. Жрец неторопливо вошел вслед за ним, величественно отстранив солдат движением своего обвитого змеей посоха. Внутри при льющемся из окна свете были хорошо видны расстеленные на полу ковры: один — черно-багровый как свернувшаяся кровь — с волком, другой с серой летучей мышью, а также брошенная рядом пустая кожаная фляга из-под воды.
— В таком случае, я всего лишь хотел сказать, что, скорее всего, вы опоздали и здесь уже никого нет, — закончил жрец свою фразу, обращаясь к Черному Стражу, — видимо, они заперли дверь, чтобы выиграть время. Добыча перехитрила ловчего.
Его собеседник с досады так ударил по какому-то сундуку, что щепки брызнули в разные стороны. Жрец даже бровью не повел. Пнув флягу, Черный Страж взмахнул мечом, намереваясь изрубить ковры, но тут жрец Змеи неожиданно схватил его за плечо:
— Нет! Смотрите!
Рука с мечом замерла на полувзмахе: над ковром висело словно облако дымно-серой пыли. Облако, клубясь, становилось все гуще и темнее как грозовая туча, обретая смутно знакомые очертания:
— Тень волка... — потрясенно прошептал жрец.
Но это была не тень и не призрак: перед жрецом и воином стоял огромный зверь. Он оскалил, глядя на Черного Стража, свою кроваво-красную пасть, и рука с мечом опустилась вниз словно помимо воли владельца. Потом волк двинулся к ним, и, когда жрец и воин шарахнулись от него в разные стороны, прошел между ними к двери. У порога он остановился, оглянулся и, словно приглашая их за собой, повелительно качнул головой.
По словам несколько оправившегося от испуга жреца Змеи, до конца потайного хода, ведшего из Храма, оставалось совсем немного, когда Альвион вдруг остановился, словно его ткнули в грудь. Шедший позади него Амети подтолкнул следопыта:
— Чего ты уперся, иди скорее!
Следопыт повернулся к нему, и жрец невольно отпрянул: глаза у Нимрихиля сделались как тогда, в харчевне, совсем прозрачные, они смотрели не на Амети, а сквозь него, изливая некий призрачный свет. По переходу словно дохнуло холодом, и по спине жреца пробежали ледяные мурашки:
— Тут что-то случилось. Что-то скверное, — следопыт тяжело перевел дух и, привалившись к сложенной из кирпича стене хода, прикрыл ладонью свои страшные глаза. — Сейчас... Сейчас отпустит.
Мимо Амети протянулась рука: Арундэль на мгновение стиснул запястье Нимрихиля. Тот встряхнул головой и, покачнувшись, устремился к горящей лампе проводника, ждавшего их у выхода.
Они по очереди протиснулись в низкую и узкую дверь и снова вынырнули в бронзовый жар послеполуденного света, оказавшись в расщелине между крутыми скалистыми склонами высотой в пару человеческих ростов. От выхода налево, за поворот, уводила еле заметная серая тропка.
Альвион остановился, зажмурив глаза и подставив Солнцу лицо, словно всем телом впитывая его жар. Арундэль взял его за плечо и развернул к себе:
— Что это было?
— Не знаю. Надеюсь, погоня, — отвечал следопыт, не открывая глаз.
— Надеешься?
Тут к ним подошел Амети, на всякий случай придерживая за шкирку толстяка-жреца, который продолжал сжимать в руках уже ненужную лампу:
— Ну что, пойдемте, что ли? Эх, жалко дверь без запора и заложить ее нечем...
Он подергал жреца Змеи за шиворот:
— Знаю я поверье, как запереть дверь без ключа и замка: покропить порог и косяки свежей человеческой кровью да заговор сказать...
Пленник жалко разевал рот, как вытащенная на берег рыба, не в силах вымолвить ни слова. Арундэль стремительно и гневно обернулся к Амети, но тут между ними встал Нимрихиль и твердо сказал:
— У меня есть мысль получше. Идите вперед.
Потом добавил, глядя почему-то на Арундэля:
— А жрец, Амети, дойдет с нами до того места, где мы сможем его оставить без вреда для себя и для него.
Он вернулся к двери, оглянулся на своих спутников и махнул им рукой: дескать, ступайте. У поворота Амети не выдержал и обернулся: Нимрихиль стоял на коленях, прижавшись лбом к дверному косяку. От изумления жрец остановился и открыл рот: он никогда прежде не видел, чтобы нумэнорец молился, но тут Арундэль, не говоря ни слова, твердой рукой развернул Амети обратно и так завел за поворот.
Выйдя из клети — жрецы и солдаты в суеверном ужасе раздались перед ним — волк поднял морду, нюхая воздух, потом повернул налево от двери и неторопливо потрусил по переходу. Время от времени он останавливался, снова поводил мордой, оглядывался назад: идут ли? — и бежал дальше. Блуждая по переходам, зверь привел жреца и Стража со свитой в подвал, к почти незаметной низкой полукруглой двери. Раньше она, видимо, была загорожена всяким барахлом, но кто-то только что раскидал все по сторонам: пыль еще не успела осесть. Жрец, оскалившись совершенно по-волчьи, втянул ноздрями пыльный воздух и вполголоса проговорил:
— Откуда же они знают, пожри их крылатый змей?
А его спутник, стараясь держаться подальше от волка — но так, чтобы это было незаметно — приблизился к двери и ударил по ней ногой. Дверь отворилась, и волк прошел в нее, мгновенно слившись с тьмой прохода. Жрец и воин невольно переглянулись, словно ожидая, что вперед пойдет другой. Страж нахмурился и, нагнувшись, шагнул вслед за волком. Жрец дождался, пока ему передадут горящий факел, и последовал за ними.